Сибирские огни, 1933, № 11-12

лись зыбкие точпы народа у Кара-Су. Ког- да вернулся Ефрем, в Кокчеганаке подня- лась суетня. Все было готово, но парламен- теры из Кокчеганака не выезжали до т ех пор, пока семь конных не показались со сто- роны Кара-Су. К ним двинулись партизан- ские парламентеры: Михаил Лазутин, Нико- лай Черданцев, Яков Стрельн/жов, мадьяр и двое командиров. Вое они были чисто умы- ты снегом, без тулупов, в английской фор- ме. Стороны с ' ехались. У белых парламенте- ров был сзященник Алексей Беляев. Он смо- трел на красные ленты партизан удивленно, и, вместе с тем, скорбно. Лицо его заметно обрюзгло и ожесточилась. Михаил Лазутин, с белой повязкой на рукаве, выехал вперед к усатому генералу в золотые погонах. — Приступим? — спросил тот. — Мы вас слушаем, — ответил Лазутин. — С кем имею честь говорить? — с инте- ресом и нескрываемым любопытством спро- сил генерал. Михайла сухо блеснул 1 глазами, Генерал понял и смутился: — Извеня. .. Я начальник штаба централь- ной подгруппы отступления русской армии генерал Ласточкин. — Военный комиссар первого алтайского партизанского полка «Степных орлов» Ми- хаил Лазутин. Уполномочен говорить от имени Алтайского губревкома и Семипала- тинского областного ревкома. Он подал д ве бумажки. — Тэкс. .. Очень приятно, — задумчиво проговорил генерал. — Оч. . .чень приятно. — Мы .вас слушаем, — повторил Михайла Лазутин. Белые парламентеры с нескрываемой зло- бой смотрели на него. Партизаны под ' ехали ближе.. — Мы предлагаем, — начал генерал бес- цветно. — Мы предлагаем вам сдаться. Ва- ши потери колоссальны, и дальнейшее унич- тожение ваших_ частей нашими бессмыслен- но. Мы всех вас снабжаем продуктами по голодной норме и отпускаем в родные де- ревни. Скоро весна. Киргизские аулы отсто- ят от этого пункта не дальше двух сот верст, где вы найдете кров и людей. Условия сда- чи естественные: арест командира полка и штаба, полная сдача оружия и выдача пу- леметчиков. Пулеметчики, как нам известно, живы. * — Да, они живы, — подтвердил Михаил Лазутин. — Мы можем приступить сегодня же, — закончил генерал. Михаил Лазутин ликовал. Ликовали и пар- тизанские парламентеры. Они не могли скрыть улыбок и широкими жестами поче- му-то вытирали губы. — Я понял, — ответил Лазутин. >— Вы не можете, генерал, скрыть развала вашей под- группы. Он начался с мая прошлого года, когда Красная армия дала вам первое пора- жение. Мы предлагаем вам сдаться. Я дол- жен заверить вас и всех* кадровых бойцов •ваших, что ни один ш .всех вас не будет терпеть притеснений: мы поделимся с вами всем, что имеем. Мы берем вас в плен и пе- редаем органам ревтрибунала, где каждый из вас, людей умных и рассудительйых, сам будет решать свою судьбу. Условия наши таковы: все командование группы безбоязно приезжает в Кокчеганак со всеми бумагами и документами, а также личным .имуществом. Мы его арестовываем. Кадровые части раз- биваются на сотни, выбирают старшин .и обезоруженные, живой цепью, затылок в затылок, с поднятыми руками, на расстоянии шаг друг за другом, отходят к колодцам Жаман-Су 1и там ждут. Если у кого будет найдено оружие гражданское или военное или общежитейское, а также кокаин, мор- фий и драгоценности, — тот расстреливает- ся на месте. Старшины частей вывозят все оружие,, боеприпасы, кокаин, морфий и дра- гоценности, в том числе и серебро, на пра- вый, с вашей стороны, фланг, по линии ау- ла Итабай, и возвращаются к своим сотням на колодцы Жаман-Су. То г да мы начинаем движение на Семипалатинск. Больные, ра- неные, а также их близкие и все, кто не у в е- рен в своих силах для возврата через пус- тыню, остаются здесь. Ваши потери превос- ходят потери с нашей стороны в два с по-' ловиной раза. Дальнейшее движение в пус- тыню для ваших людей, непривычных к ли- шениям и невзгодам будет гибелью. Мы не склонны убеждать вас, но мы высказываем простой здравый смысл... Генерал задумчиво слушал. Лицо генера- ла было кротким и покорным. — Я вас понял, — проговорил он. — Мы даем вам три часа на размышления. Затем вновь с ' езжаемся здесь же. Глаза генерала смотрели куда-то вдаль. Офицеры закуривали, а партизаны смотрели на них с нескрываемой детской завистью. Дым папирос окутал Якова Стрельникова и его шумное, жадное дыхание потянуло к себе синее облако дыма. — Братья! — тихо, ровно боясь нарушить молчание, воскликнул Алексей Беляев. Он снял заячью шапку, а волосатая, сухая