Сибирские огни, 1933, № 1-2

в Польше юн назывался пан фабрикант, •а талера 1 была одна. (Вот и сказал Ио- сиф глупость. Революцию надо защи- щать, это правда. Царя нельзя пускать обратно, это тоже правда. Ню когда один пан передает возжу другому па- ну, то конику легче не (будет и тому конику нет нужды 'надрываться. И вот, когда (будет наша власть, тог- да я сама окажу тебе: возьми, Андрей, винтовку или секиру 2 , иди защищать свою власть. И я сама пойду и отдам рею кровь (по одной капле за нашу власть. Ты еще молодой, учись жить и на- учись умереть за дело, а не за (Керенско- го. Фроси. 92 пехотный Печерский толк 23 диви- зии. Солдаты называют нашу дивизию летучей, потому что больше 3-4 дней мы не стоим на месте;. Командование фрон- том производит какие-то сложные, запу- танные маневры и перегруппировки сил, очень чувствительные для наших ног. Мы шагаем то из Румынии в Га- лицию, то из Галиции в Буковину, то обратно в Румынию. Даже офицерский состав раздражен _ этими непонятными полетами. «Сидит в кабинете усатый, в эполе- тах, генерал, генерал. Двигает по карте, расчерченной помятой булавочкой с флажком, с флажком. На (столе у гене- рала стоит (бутылка с ярлычком, с яр- лычком. Коньячок генерал усатый пьет, усатый пьет, наугад флажком по" карте ткнет, по карте ткнет. (Куда он, пьяница, булавкой ткнет, булавкой ткнет, туда и двадцать третья пойдет, пойдет, пой- дет»... Я (громко смеялся, когда наш ротный балагур, аккомпанируя себе на отопы- ранных губах, спел эту экспромтом рож- денную им песенку. Я смеялся так долго и так громко, что шедший рядом со мной щуплый, суеверный солдатик бо- язливо и торопливо закрестилйя и, ста- раясь стать еще незаметнее, .отстал от меня. И тогда я перестал смеяться. Я думал о тех, кто управляет судьбами нашей революции. —• Земляк, чего смеешься? — Весело мне очень, — ответил я, про- должая шагать. I Каторга II Топор — Земляк, зачем солдат лугаешь? Я обернулся на ©тот ровный, настой- чивый голос. Рядом со мной вышагивал высокий, с аккуратно пригнанным .ве- щевым (мешком за' плечами, чисто вы- бритый, румяный солдат и смотрел на меня ясными, как (будто только что вы- мытыми глазами. — Ян Покс из Ямбурга, — по-салон- ному отрекомендовал он и вежливо ко- зырнул мне. — Господин фельдфебель сказал, что знаешь эстоякий язык. Вер- но это? —• Фельдфебель спутал. Я знаю не- много польский язык. — Жаль. Ищу человека! поговорить на родном языке. Пока (вернусь домойэ за- буду родной язык. Покс развлек меня. Среди серой, сол- датской массы он выделялся как сосна в березняке и, как сосна, не терял он никогда 'своей свежестич По-русски он говорил очень странно и для многих непонятно, без местоимений и очень смешно путал глаголы. Рота безудер- жно (хохотала, когда Покс начинал 'свой знаменитый рассказ о том, как он, в детстве, «порвал тарелку и сломал шта- ны», а мамаша, в (наказанье, «разместила его в угол» на два часа и «угол убежал от него на улицу». О странностях Покса и его удивитель- ной вежливости быстро узнал весь п-олк, хотя он только несколько дней как по- явился у нас. Любители из офицеров заставляли Покса бесконечно повторять рассказ о сломанных штанах, и Покс, неизменно серьезный и ровный, .зная, что над ним потешаются, начинал свой рассказ .с од- ной и той же фразы: «Один раз Покс был маленьким и длинно шалил на кры- ше»... «Ха-ха-ха! Длинно!», (поматывались •офицеры. «Ах ты, образина чухонская, «длинно шалил»... , — Курить хочется? —• спросил меня Покс, заметив, что я вывернул пустой кисет. — Табак .остановился в мешке, можно достать. Я ухватился за предложение Покса. Табаку у нас нехватало, а купить было негде. Пачка махорки считалась боль- шим богатством. —• Околько за пачку? — спросил я, вытаскивая кошелек.