Сибирские огни, 1933, № 1-2

т гнезда вываливались. Мне вдруг ста- ло страшно возвращаться в пекарню, где у жарких течей было так холодно и жес- ткие доски моей постели так неуютны. Я подошел к Иосифу и тихо спросил: — Скажи, кто она такая? Она не... не... Она такая хорошая! — Ты про Фросю? Золотая душа. Зо- лотое сердце... Замечательная женщи- на... Мужа убили на войне... Геройская женщина, наша фабричная. Она доро- же матери нам... Эй, дезертиры,—/вдруг закричал он, — марш по берлогам. Се- годня Фрося пригревает замерзшую, одинокую душу... Подумай, Андрей, нас- чет путешествия. Полетим с тобой, как буревестник. Ты не думай, я ведь тоже читал; «Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет буревестник, черной молнии подобный...» — Не про нас это сказано, но хоро- шо... Ну, пошли!. Я остался ночевать у Фроси. Беспризорный ветер угорело мечется с мрьиши на крышу, срывает незапятнан- ную, снежную шубу с железных листов и щедрыми пригоршнями бросает мне в лицо обледнелые иголки. Давай, ветер, подбавь жару, бушуй, рви. Давай, ветер, посмотрим, кто сегодня быстрей да уда- лей. Вот я кончил работу и мчусь к вет- хому дворцу моей милой, где одна ком- натка просторней княжеских палат. Вот я мчусь и ты, ветер, не остановишь меня и не украдешь моей ночи в нищей 'хиба- рке, где ярко блещет молодая любовь. — Попробуй, ветер, раздуй свои ура- ганные меха, подуй на меня так, чтобы в сладкой истоме голова закружилась, как там, в тесной комнатке кривого переул- ка. —• Нет, ветер, не умеешь ты жарко дышать. —Попробуй, ветер, сожми мускулы своих косматых лап, обними меня, ве- тер. —- Нет, ветер, не умеешь ты обнимать- ся! Поучись ты, ветер, у маленькой крас- ногубой женщины в хибарке городско- го предместья. —- Попробуй, ветер, пошли своих лег- кокрылых гонцов, пусть принесут они прохладу снежноглавых гор, запах цве- тущих садов, терпкий вкус ковыльных степей и лесных океанов. — Нет, ветер, нет у тебя такого аро- мата, как у маленькой черноволосой женщины из Польши. — О, ветер, ветер, .знаешь ли ты, пом- нишь ли ты первую ночь любви ? X • • Усталые от ласк, мы лежим друг воз- ле друга. Я играю прядями ее мягких, пахучих волос и слушаю ее шопот, от- крывающий предо мной новые миры, яркие, радостные, как восход солнца, желанные, как студеный, прозрачный ключ в жаркий день. — ...И вот война отняла у меня все, 410 кровью к сердцу было привязано... Война дала 'мне крылья и я поднялась высоко и вижу далеко. Я вижу людей, которые, сгорбившись, бредут на рабо- ту; мрачные, серые, голодные плетутся они по узким шактам переулков, где днем и ночью горят керосиновые фона- ри. Я вижу людей с винтовками, кото- рых убивают и которые сами убивают, стреляют и колят штыком. И я кричу им: довольно! Остановитесь! Рабочие и холопы 1 , посмотрите, кто вас гонит на смерть.. Станьте же хозяевами шоей жизни!.. — Это трудно сделать, — тихо гово- рю я и прижимаю ее голову к своей гру- ди. — Эту машину трудно остановить. — Это надо сделать. Андрюшенька мой. Это надо сделать, — упрямо повто- ряет она, — Рабочий против фабрикан- жта, солдат против офицера, холопы Против помещиков, вот как надо. Шты- ком'в панское брюхо!.. — Еще больше крови? — Больше крови? Если надо—да! Мы не побоимся крови, чтобы она больше никогда уже не лилась. Разве мы не от- резаем палец, чтобы спасти всю руку? Послушай, Андрюшенька, мы очищаем свой дом от паразитов и, будь они прок- ляты, не нам их жалеть. Мы... — Кто это «мы»? — Мы — это я и ты, все працуенцы 2 , все, кто ходит согнувшись в цепях. Это дезертиры, которые не хотят умирать за панов и царя. Ты знаешь? Дезертиры это бунтовщики. Они уже не царское быдло 3 , которое можно гнать на живо- 1 Крестьяне * Трудящиеся 3 Скот