Сибирские огни, 1933, № 1-2

Мы гурьбой ввалились в единственную комнату домика. — Ну, Фрося, принимай гостей. Уго- щай нашего хлебодара. Фрося, одна из .моих новых знакомых, беженка из Польши, сбросила старый сол- датский полушубок и, ловко лавируя в тесной комнате, быстро накрыла простой сосновый стол, выскобленный до бела, цветной 'Скатертью. Затем подошла ко мне совсем близко и в упор спросила: —• Пая водку пьет? — Он водки не иыет и к женщинам не хрдит, — отрекомендовал меня Иосиф,— тебе, Фрося, пара, ты тоже к женщинам яе ходишь... Девушки расхохотались. Улыбнулась и Фрося, обнажив белос- нежные зубы в оправе свежих губ. Пар- ни выжидательно посмотрели на меня. — Не называйте меня паном, Фрося,-— увильнул я от прямого ответа. — Тер- петь не могу. Какой я пан? — Смеенше Юзеф, чи правду муаи? 1 — спросила меня Фрося почему-то по- польски. — Водки я не пью, а про женщин он заливает, — нашел я в себе мужество соврать. — Водки ты не пьешь, а женщин бо- ишься, •— серьезно гипнотизируя меня взглядом, сказала Фрося и взяла м^-ня за руку. — Ну, садись к столу. Не хо- чешь быть паном, будешь момим другом. На столе появилась отвратительная во нючая ханжа. Парни налили себе по рю- мке и выпили. Морщась и гримасничая, пригубили и девушки. Иосиф после пер- вой же рюмки стал необычайно серье- зен. — Скажи, Андрей, где ты квартиру- ешь? Нет, ты не бойся, — поапешил он добавить, заметив, что я замялся, — здесь все свои. — Видишь ли, квартиры настоящей у меня нет. —• Где же ты ночуешь? —• В пекарне. —Слышите, он ночует в пекарне! У чорта в пекле! Около меня, плотно придвинувшись, сидела Фрося, черноволосая беженка из Польши и я чувствовал теплоту ее уп- ругого .плеча. Робкий с женщинами, не знавший женской любви, я незаметно 1 Смеется Иосиф, или правду говорит? отодвинулся и, вдруг оам'елев, тихонь- ко пожал ее руку под столом. Пальцы ее ответили мне лепкой шершавой лае- мой. — У него нет квартиры — сегодня он ночует у меня, —- просто сказала она и опять посмотрела 1мне прямо в глаза. — Правильно, ночуй у нее, Андрей, эта женщина научит тебя дышать. —• Останешься? Я не пил ханжи, но голова у меня кру- жилась и я не знал, что ответить. Я пос- мотрел на Фросины губы. • Мне пекарня надоела, — неопре- деленно .сказал я. Фрося улыбнулась мне и все девуш- ки, перешептываясь и откровенно раз- глядывая меня, одобряюще закивали. Парни взялись за вторую !бутылюу и шу- мно делились ^своими деэертир'акими по- хождениями. Иосиф вдруг поднялся с места и зашагал по комнате, ероша во- лосы. — Эх, жить хочется, жить... по чело- вечески жить. Когда же конец? Жизнь наша воровская, дезертирская, и любовь наша воровская... Андрей, ты знаешь пе- сню о воровской любви? Вот послушай. Иосиф присел к столу и опустил отя- желевшую голову на руки. Парни при- тихли. И когда быстро потрезвевший Иосиф тихо запел свою .песню, я заме- тил ,на глазах Фроси две сверкающие слезинки. Сумерки овладели улицей и незам-етно закрались в комнату. Заклеенные бума- гой стекла низенького оконца уже не пропускали света. Лица сидевших за столом амутно белели в полумраке и ка- зались обсыпанными мукой. —• Эх, вы кони мои, вороные, воро- ные вы черти мои! — закончил песню Иосиф. Я чувствовал на своей шее горячее дыхание Фроси и крепко сжимал ее нер- вно вздрагивающие руки в -своих руках. Иосиф неожиданно стукнул кулаком по столу и сразу прогнал очарование песни. — Надо мне уезжать отсюда, а то забе- рут, в окопы пошлют. К черту! Андрей едем вместе? Постой, сколько тебе лет? И тебя заберут, отсрочка,. не поможет. Твой годок давно ужеж в окопах гниет. Поедем. Будем бродяжить... Иосиф бросал серые, гнетущие'слова и они падали, точно птенцы бескрылые