Сибирские огни, 1933, № 1-2

•ые, — о пятом мартене, о марганцовой давке. Старик боялся и стыдился двух неиз- бежных вопросов: почему вышел из пар- ии и почему не вступил раньше? Поэ- тому в заявлении он тщательно описы- зал себя, вкладывая в каждую скупую строку огромный и пестрый куоок своей кизни. Перед его взором проходили молча- ливые тени его друзей, около него зву- чали родные голоса, теплились улыбки... Матвей обращался к нему с интимной деловитостью, не .отличал от членов пар- тии и ни разу не спросил, когда же Пи- иен принесет свое заявление. Пимен чувствовал, что уже разорван и зияет брешью тесный стариковский 1круг. Лимен уходит, друзья смотрят в его широкую спину. Пойдут ли за ним или снова молчаливо затянут тугой узел дружбы? Пимен озабоченно шагал у своей пе- чи, а дома ворочался с боку на бок по целым ночам. Нет! Старики клюшкам гордятся пер- вой крестовиной, чтобы по-старому за- таиться и молчать. Да и кто был бы под- ходящим вожаком после Пимена? У Гарцева нет для того достаточного до- бродушия, Афанасий слишком легок /1МОМ, Пыхову безразличен весь свет. {оАченый... Этот отрывался от Пимена труднее веек. С него постепенно сползала его ле- нивая насмешливость. Он даже слегка осунулся, не отнимал >ук ют бороды, в 'его глазах появилась тревожная сосредоточенность. Он ходил но датам Пимена, шумно вздыхал и к концу дня непременно спрашивал: — Ну, ты как? — А ты как? — хитрил Пимен. Врешь, Димитрий Груздев, не плю- »шь в спину 'старинного друга, когда он сарабкается по 1круто!му откосу на глав- ный тракт! Не ты ли первый аукнешься и протянешь большую руку? ...Долга и памятливая крепкая стари- оовская дружба! Пимен да Гарцев изна- шла, взявшись за руки, прошли свою юспюкойную жизнь. Остальные — Ди- ттрпт (Копченый, Пыхов, рыжий Афа- насий, Жук, ковшевой Осип — пристали (ю пути, один раньше, другой позже. ! Если раздвинуть длинные годы 'и по- IOM подыматься по иим, как по 'ступень- кам, — сколько вспомнишь разных раз- ностей... Когда-то было весеннее таянье, оголте- ло 1кричали грачи, т улице горько пахло топол ями, а в комнатке у Гарцева от пля- са позванивала ополовиненная четверть и в чадном, махорочном дыму трепетало пунцовое лицо невесты. Трое суток спра- вляли запоздалый гарцевский мальчиш- ник и потом явились в цех с повинной,— желтолицые, опухшие и впереди всех дрожащий от страха молодожен. Когда-то все вместе заливали горе Пи- мена по 'поводу его неудачного первен- ца. Девчонку смял первый припадок, ос- текленевшие глаза ее невзначай остано- вились на отце. Пимен взвыл и выбежал из комнаты. Тогда он впервые избил же- ну, после чего пил и куралесил добрую неделю. И еще раз все вместе шли они в неров- ных рядах демонстрации, и когда поли- цейский залп свалил передних, броаи- лись к чьей-то (глухой подворотне. Ры- жий Афанасий вдруг скривился по-ре- бячьи и заплакал. Пимен скрипел зуба- ми, а остальные растерянно опустили глаза. , Жизнь каждого прошла у всех на ви- ду, — от забытой юности до горячей копоти цеха, до первого сына. Старики, — угрюмые и осторожные на слова, — в 'своей кучке жили нараспаш- ку, любили сокровенно пошептаться и поворчать, распить большую рюмку и с горя и на радостях... В этот День никто не подходил к Пи- М'ену. Даже Копченый хмуро сидел ib сто- ронке. Пимен последний раз вытащил из-под картуза бумажку. Ему осталось припи- сать заключительную фразу и поставить подпись. Он видел, как Гарцев дважды, без видимой причины, спускался в кана- ву. Жук не сводил глаз с Пимена и жа- лостно покашливал. «Хитрят старики», тревожно поморщился Гарцев: «приду в ячейку —• один. Толков немного, есЛи, скажем, один жолудь оторвется, а самый дуб не шелохнется...» После гудка Пимен наскоро ополос- нулся в бане. В раздевалке он снова уви- дел Гарцева. Старик, ни на (кого «е гля- дя, хватал одежду. «Чего это он то- ропится?»—удивился Гарцев. «Да ведь и я сам тороплюсь», — тотчас же подумал он.