Сибирские огни, 1933, № 1-2

Печь, жадно -храпя, открывала то од- ну, то другую ;свою пасть. Жук шел .последним. Когда у печи он замахивался (своей лопатой, колени его^ заметно дрожали. «Стара коряга», — горько думал Жук и косился на начальника: «Чуть чево,— и нутро трясется, хоть рот разевай». Гарцев поднял ладонь: завалка кон- чилась. Рукавицы полетели в угол, под- ручные /полезли за. кисетами. Жук не курил. Лицо его было мутно и мокро, будто пот брызнул из каждой поры. Печь утробно -гудела, в оконца вы- бивало тонкую, разорванную ленту ог- ня. Многие сотни раз Жук варил горя- чее, чортово месиво. Очень /просто: Его- рыч крикнет, как сыч, — значит, меси- во ^готово. Нужно пробить кадык у пе- чи, разорвать ей горло. Жуку самому Приходилось работать ломом. Достука- ешься до красных почек, до* мяса, уда- ришь еще разок, и пошла огненная вол- на, а над волной — бешеная искра. По- падет искра на руку, как ком-ар укусит и югаснет. Немудрое дело! Старинные мартены ум-ели- варить только обыкновенную, мягкую -ст-аль. На окладах завода издавна водились рос- сыпи гвоздей, гремучие листы железа, всякая ржавая мелочь, — и только. Невиданное дело ! -Старику не размять костей по-молодецки, не забрать различ- ную песню... Шестому -мартену не отлить благородной стали, нежно-крупитчатой, упругой, золотистой... Какие дела! Гарцев тоже был очень озабочен, он никому не смотрел в глаза и только без- звучно жевал губами. Махнув (Шершневу рукой, — «-гляди, -мол, за печью», — он спустился в кана- лу. Перед выпуском плавки- в (квадратной яме под желобом печи выстраивается колонна изложниц. Металл течет по уз- кому каналу из огнеупорных кирпичей. Тонкие стаканы литников бережно прикрыты, сизые изложницы жадно растопырили ушки, огромная чаша ков- ша припала- к жолобу. (Канава молчит и мрачно темнеет, пока из пробитого от- верстия не упадет тяжелый и ослепи- тельный поток металла. Гарцев нашел старшего канавы, ры- • жебородого старшину. — Здорово будешь, Платон Яковлич. — Здраствуешь. — Погодка ноне... — Иван Егорыч наскреб впалую щеку. —• Мокрая погодка. — Старшой пы тливю покосился на сталевара. Не та- ков старик, чтобы за пустыми разпово- • рами ходить. Г-арцеэ заглянул вверх, на краны: — -Становишь... нам-то? — Сичас зачинаем. — А ты сам догляди... (слышь, Пла- тон? -Улыбка заиграла на ярких -губах стар- шего: —• Знаио... Выйдет, нет ли? — Где же выйти! У нас, у дураков...— Гарцев увел (блеснувшие глаза под се- дую (бровь. — -Слышь, Платон, чтоб в исправности... Самых румяных подло- жи кирпичиков. — Подложу. Аж запоют. Гарцев ссутулился и зашагал прочь. На -пятой печи у Пимена нарушилась обычная, спокойная плавка. Подручные то и дело убегали к шестой п-ечи, по- том -сбивались в мучу и нетерпеливо спорили. Пимен ходил не то сонный, не то больной. Копченый ловил ,на себе его пристальные взгляды. — Ты чего /меня щупаешь? — не утер- пел Копченый. — Так -себе, — нехотя 'отмахнулся Пи- мен, — ты как камень, не ущипнешь те- бя, не своротишь. — Ну и што? — удивился Копченый — От земли это у тебя. — Насчет деревни опять? — Копче- ный лениво усмехнулся. — Может в той земле (м-оя десятая часть всего? — И на малую землю можно вое сер- дце положить. — Эк, прорвало тебя. Што за кручи- на? — Копченый широко позевнул и вдруг удивленно прищурился. — Гляди- ка! Пимен -оглянулся. По цеху прытюо бе- жал дед Пыхов. Старик третьи -сутки считался в -отпуску и заглядывал в цех необычно чистый, 'причесаный и в новом суконном (пиджаке. Он просиживал на узкой скамеечке почти до гудка и все ворчал насчет какой-то путевки. Теперь дед ршбажался прямо к Пи- мену -и протянул ему узкий листок бума- ги. —• Дали!.. — А я цроду и моря не видал... как ево?