Сибирские огни, 1933, № 1-2

непрерывном повышении требований, в не- прерывной воспитательной работе с начина- ющим» иисателяи. Здесь у нас, как видите, да- леко не все было в порядке. Ошибки и укло- ны в критическом 'руководстве советской ли- тературой отразились в Сибири в более туман- ной, но увеличенной проекции, так сказать, пропорционально квадрату расстояния от цент- ра. На ряду с гнилым либерализмом, вместо глубокого идейно-политического отпора чуж- дым влияниям в литературе, практиковались вульгаризаторские наскоки — продукт того же мелкобуржуазного окружения. Давно про- явилась тенденция (выраженная впоследствии группой «Настоящее») отрицания художествен- ной литературы, вместо борьбы за свою худо- жественную литературу. «Бели современному читателю абсолютно не нужны юношеские произведения классиков, то что можно ока- зать про сборник начинающего поэта»? — во- прошал Я. Диман >по поводу первой книги стихов, изданной «Сибирскими огнями» в кон- це 1922 г. '(см. газету «Большевик», 1923 г., Ново-Николаевск). На недавнем пленуме орг- комитета писателей в Москве Ф. Березовский вспоминал о С. Родове: «Это была фи-гу-ра!» в роде той, при появлении которой, по-Щед- рину, от стрижей пошел запах. Родов несколь- ко лет работал в Сибири. И на нашем фо- не это был самый деликатный, самый вдумчи- вый, я бы сказал, критик... Я вспоминаю об этих «делах давно минув- ших дней», чтобы хоть очень бегло пока- зать вам, почему у «Сибирских огней» пер- вых 5-6 лет сложилось такое .характерное ли- - цо. Все ценное, что дал журнал и советская литература в Сибири, написано в тот период, о прошлом, главным образом, о гражданской войне... Повести Сейфулливой, «Золотой клюв» Анны Караваевой, «Зеленый клин» Павла Да- лецкото, рассказы Антона Сорокина, ^ Глеба Пушкарева, Кондр. Урманова и М. Краико- ва о гражданской войне, рассказы с старой -Сибири Ф. Березовского, повести о дальне- восточном партизанском движении Рувимд Фраермана — вот актив первого пятилетия. В отделе статей также одним из наиболее цен- ных и постоянных был отдел «Былое», возник- ший в конце 1922 г., после приезда в Ново- Николаевск В. Д. Вегмана, вошедшего в ре- дакцию журнала, редактировавшего и состав- лявшего, главным образом, этот о'%ел. (Руководство ,художественной литературой, требовавшее сложной и длительной подготов- ки, осложнялось в Сибири недостаткам кад- ров. Редакция «Сибирских огней» плавала между «Сциллой и Харибдой». Критика мог- ла помочь писателю, могла и уничтожить. «Все значение, действие первых поощрительных от- зывов знает только тот, кто дрожащими паль- цами водил по их строкам и от волнения ни- как не мог разглядеть свою фамилию, — шк а - ла Л. Сейфуллина. — Увидев, с трудом пере- водил дыхание и вдруг ощущал горячую жизнь 'своего сердца, своей крови, своего «я». Никакого сомнения в авторитетности всех этих Подписавшихся под рецензией своей фамили, ей, псевдонимом или ничего не говорящими буковками у меня ие было. Не могло быть. Для оценки я вверяла первый плод трепетно- то, богомольного труда. О т э т о г о и с - к л ю ч и т е л ь н о г о д о в е р и я а в т о - р о в п р о в и и ц и а л ь н ы х, д а л е к и х о б о л ь ш о й и с л о ж н о й л и т е р а т у р я о й ж и 3 н и, н е а н а го щ и х е е р е а л ь я о й о б е т а н о в к и, с у щ е с т в у е • д л я н е к о т о р ы х о п а с в е с т ь б ы т п р и б и т о м в з е м ь н а в с е г д а 1 . П< крайней мере, я убеждена, что, если б про винц'иальвая преоса не признала стоящей мок первую неслаженную, многаи'з'яявую повесть я ве нашла бы в себе достаточного мужеств: даже попытаться сладить со второй. Для ме : ш это представлялось так, что я выплыла, почи не умея плавать, на большую глубину. А кто то, верно знающий мою 'судьбу, следит мной. 'Если ОН крикнет: «не выплыть!» •— кап же усомниться и ве потонуть?». Л. Сейфуллина была 'единственным художни ком в «Сибирских огнях», ^благополучно пе решадшим огненную черту гражданской вой ны; во, написав в 1922 ir. «Правой арушите лей» — «в призрачный час прадрасаветный»- «как песню» — .она говорила мне, что боится отрицательного отзыва критики. Она ждал, другого отношения к рассказу, чем к верво! ее .«мвотаиз'яинюй повести». Очевидно, у то® Сейфулливой были 'свои представления о тре бованиях мритики... О прошлом и о гражданской войне писате ли, участники ее и очевидцы знали, как пи сать. Они знали, как изображать врага и кэ: изображать коммуниста, красноармейца, парти зава. Когда же писатель пришел с фронта настоящий день, он, но военной привычке, уши дел то, что .«прет вперад», т.-е. «самое отвра тителыное», по выражению т. Ходоровского Отсюда — в произведениях о деревне — ку лацкан глухомань, зеленая топь, зеланая стена самогонное марево; в произведениях о горо де — «Общежитие» В. Зазубрийа — автор] первого советского романа о гражданское войне «Два мира». «Общежитие» оказалось ва| столько густой карикатурой на советакйй быт что повесть немедленно была перепечатана з^ границей, с предисловием Арцыбаешва, к ра- дости беяолвардейцав. В «Общежитии» — углу Октябрьской и (Коммунистической улиц»- гибель от похоти, сифилиса, безудержной paci пущенное™; ,в .«Бледной правде» — коммуниа Аверьянов гибнет, как заклеванная белая во' рон-а, от своей кристалльной частности, цело, мудранносш, верности революции. Он гибнет как парой классической трагедии, падающий перед 'судьбой. В обоих случаях \окружак> щ. ее — мрак, стихия, и «человек в ней щеп на». Третья повесть В. Зазубрина «Щепка», от носящаяся к там же годам (1922-23 г.), не бы да напечатана. ...Перейдя черту, Тангенс высочайшей воли Вдруг проваливается в пустоту... 1 . Критика творчества В. Зазубрина резко д« лилась ва два лагеря, но делала одно и то дело. Одни аплодировали пловцу, попавшем! в водоворот, чтобы пловец заплыл ва еще большую глубину, другие вопили: «Не вы- плыть». С тех пор В. Зазубрин, в течение д«] сяти лет .не напечатал ии одного нового Щ 1 Курсив везде мой. — В. И. '„см. «Сибирские Огни» № 5, 1922 г., сти хотворение посященное В. Зазубрину.