Сибирские огни, 1933, № 1-2

пытство, и настороженное внимание, и скрытую враждебность. О старом 'се- кретаре спрашивали с раздражением и насмешкой. В парткоме кратко сказали Матвею, что его предшественник — из рук вон плохой массовик. Матвей чувствовал, какое тяжкое и хлопотное бремя при- дется поднять ему на свои плечи. Пока он наметил себе две работы: марганцо- вая сталь и большое ядро стариков на пятом и шестом номере и на канаве. Старики честно крутились у -своих пе- чей, но были начисто оторваны от жиз- ни цеха, покинуты и втайне озлоблены. За проходной будкой, перекинутой через широкое полотно, висел (горба- тый железнодорожный мост. Суетные поезда проносились под мостом, его высокие перила во многих местах бы- ли опалены дымом и копотью 'парово- зов. Перед гудком по мосту двигалась темная лавина (идущих на смену, — по- сле гудка лавина текла в обратную сто- рону и была разрежена цветными плат- ками домохозяек. На мосту назначались встречи. Молодежь говаривала в ссоре: «выдь на мост, я те дам». На мосту играли ребятишки. Их забавлял В1икрь теплого дыма и грохота, поднятый про- летевшим (внизу поездом. На мосту Матвей увидел Пимена Кон- дратова. Старик был неузнаваем: пыш- ная кепи степенно покрыла его круп- ный череп, глаза, освобожденный от очков, сияли добродушно, высокие са- поги домовито поскрипывали. — (Кондратов! — крикнул Матвей. — Здравствуйте-ка еще раз. — Пимен обернул к Матвею розовое, распарен- ное лицо: он еще не остыл от (бани. Они молча спустились с моста и по- шли по Рабочей Слободе. ((Новый посе- лок раскинулся по другую сторону за- вода, туда не долетала копоть, и посе- лок, высокий и светлый, сомкнулся с опушкой пригородного леса). Улица Слободы, построенная еще при старом хозяине, была узкой, облуплен- ной, темной, как колодезь. Здесь пре- обладали серая и коричневая краски,— цвет ржавчины и разрушения. — Вы сами откуда будете? — откаш- лялся Пимен. — Меня на учебу направляли, да вот как вышло... — по широкому лицу Матвея (прошла тень. — Да я не очень жалею, — глухова то добавил он. — Жизнь тоже учит не- плохо. Пимен вынул из кармана трубку, но в забывчивости нес ее на отлете. — А вы на ребят не обижайтесь, — не то серьезно, не то со смешкам, ска- зал он, — 'Они сперва разыграть хюте ли... вас, то-есть. Матвей резко остановился. —• Это за что же? —• А ни за что! Пойдем-ка, скажу. Тот, Грач-то, очень даже неспособ- ный был (для нас. Сам посуди: мы все знали его, как облупленного. Он в мо- ей же бригаде работал. Лентяй, на за- валке как ни глянешь, — все в затылок стоит. А тут нос выше печей задрал, ни на кого толком не взглянет, вое в кни- жечку карандашиком — чирк, чирк Книжечку ту впереди себя всегда нес, грамотей! Как его ни Обзывали: и Грач, и партейный начальник, и еще... стыдно- сказать... Шпик. —- Ну, это зря, — сурово оборвал Ма- твей. — Конешно, зря, — -приглушенно со- гласился Пимен. —• Болтали. 'Они повернули за угол и перед их глазами предстал огромный, застеклен- ный особняк нового универмага. За универмагом улица снова падала ниц и ползла дальше, прогнившая, слепая, залатанная. — У ваших печей, слышишь, Пи- мен... — раздумчиво сказал Матвей. — У ваших печей все старики сгрудились — Ну, ну, — неопределенно промы- чал Пимен, но приубавил шагу и на- сторожился. —• Пыхов, — Матвей загнул палец:— Гарцев, Груздев... — Двитрий-то? Копченый? У маня он, — в первых подручных. —• Ну, вот, Жухов еще. — Это какой Жухов? — удивился Пимен. — Жу-ук! Да Жук же! — захо- хотал он, догадавшись, — тихой мужи- чок у Гарцева. Он вдруг заметил, что no лицу Мат- вея прошла жаркая волна гнева. —• Копченый, Дмитрий-то — мужик непрд'амный, земляной мужик, — за- бормотал Пимен, слегка растеряв- шись. — Ему, Степану-то, плужок бы, да коня, да черноземную десятинку. С деревней у него кровная дружба. Трид-