Сибирские огни, 1933, № 1-2

«е стояла просторная "тишина, пахло масляной красной, ряды стульев были беспорядочно смяты. Один из гипсовых бюстов конфузливо отвернулся лицом в угол: у него отбили нос. Иван Петриков, старый Секретарь, слегка волновался. Невзначай он сло- мал две папиросы и только третью ему удалась закурить. Он раскрыл последнюю папку дел, сипловатый басок его был однотонен: списки членов и кандидатов, список членских взносов, списки собраний и лартнагрузок. Новый секретарь, Матвей Малков, скучливо отвернулся к окну. Он сидел очень тихо, он был так неподвижен, что басок Петрикова нерешительно слабел, •спадал до невнятного ворчанья. Огш- ски партшкол, списки груипоргов... — Тебя куда посылают? —неожидан- но спросил Матвей. —• Учиться? Петрикову показалось, что глаза Ма- твея остро блеснули. Петриков искательно улыбнулся, но густые брови его тревожно поползли вверх. Вчера в заводском парткоме ему вручили путевку на рабфак. Он обееку- ражешго помчался к заворгу за об'яс- «рнияии: что это? Награда? Порица- ние? Заворга плотно окружили люди, у каждого из них было срочнейшее дело. Петрикова оттеснили. Ом поймал на се- бе два-три пристальных взгляда завор- га, сунул путевку в карман и выбежал из парткома, не дождавшись своей оче- реди. Теперь он сидел с глазу на глаз с но- вым секретарем, украдкой вглядывался в него и робел. —• 'Скажи мне, Иван... — Малков (по- ложил оба локтя на стол и взглянул Петрикоеу прямо в глаза. — За что те- бя в цеху не любят? «Вот оно»... — вздрогнул Петриков. — Классово чуждые влияния, и вооб- ще... сам знаешь. —• Брось ты, — резко отодвинулся от него Малков. —- Гарцев, например, — голос Петри- кова срывался. — Ведь это же прямой контрик. Пьянчуга. Я его с (бутылкой у печи застал, вот он и поет. —• Почему же с Гарцевым так счита- ются? Даже запои ему прощают. Петриков пожал плечами и упрямо опустил глаза: —• Искривление. Матвей махнул рукой и встал: — Давай папки. В парткоме с тобой беседовать хотят, «ступай туда. Петриков нетерпеливо вскочил, уро- нил папки, никак не мог застегнуть свой плащ. —• Иван! Петриков угрюмо молчал, острое ли- цо его обидчиво вздрагивало. Матвей, маленький и спокойный, неторопливо поднял и завязал папки. Они вместе спустились во двор. — Ты молод, — говорил Матвей, — в тебе есть упрямство. Это хорошо. Вот и обрати это упрямство на учебу. Петриков молча сунул руку Матвею, надвинул кепку на глгй» и повернул к парткому. Матвей озабоченно поднял голову,— над корпусом конторы тускнел цифер- блат часов. Огромная минутная стрел- ка, дрожа, встала на двенадцати — ча- сы показывали ровно четыре. Гудок начался низкой сипловатой но- той, которая вдруг сломалась и разли- лась в мощный рев, поглотивший все пространство двора, скрежет кранов, свист паровоза и человеческие голоса- Гудок нагнал Матвея у проходаой буд- ки. Рев толкнул его в спину, будто по- рыв урагана. Несколько мгновений над заводским двором густела кованая не- мота звука. Матвей остановился. Из корпусов текли темные людские потоки. Иной че- ловек шел молча, опустив голову, иные разевали рты, как рыбы, пытаясь про- кричать слова. Гудок замирал постепенно. Он скатил - ся до густого В10рчанья и затих, (будто улегся большой зверь. А люди шли и шли, — веселые, мрач- ные, равнодушные, усталые, — пятиты- сячная, утренняя смена. «Люди, люди»... — думал Матвей, озабоченно всматриваясь в чье-то сер дитое, рыжебородое лицо — «изучить, понять, толкнуть»... Матвей работал в мартеновской ячей- ке всего третий день. Он успел побы- вать во воех сменах. Каждая из смен насчитывала в себе двести человек, схо- жих только своими фиолетовыми очка- ми. Матвей встретил и озорное любо*