Сибирские огни, 1933, № 1-2

коллективизации, приходилась «выпрямлять ли- тию»' и братва думала, что теперь снова при- шло ее время, короче /говоря, начались нашей, тываиия: «Поглядите, для чего в коммуне су- ществует грузовой автомо'биль, попробуй кто- ттбудь другой попросить его, а господа из Ленинграда, конечно, распоряжаются им когда хотят, и это называется коммуной». А затем приехала кровать! В хате, где жил Овадий Петрович, ей не нашлась места, она осталась стоять перед хатой, и каждый, кто проходил мимо, — а мимо- ходили Bice, — останавливал- ся, чтобы ее посмотреть; это была роскошная кровать, важная и широкая; во всей коммуне не было даже в половину такой прекрасной. Это, разумеется, использовали кулаки. Они на- чали трайлю: «вот какие, они эти «(двадцатипя- титысячники», пролетарии, ком,мунисты, вот как они живут, погляди! 'Крестьянина они зовут кулаком, если у него есть две паршивых ло- шади, а сами вмяюТоя на кроватях, для ко- торых (нужно перестраивать хаты. Теперь яс- но, кто жиреет от этой коллективизации, и кто остается в дураках. Зачем нужно было гнать помещиков, когда -сейчас снова юдви сидят на шее других?». — Сейчас все это может быть кажется глу- пым, но тогда в коммуне было много людей, которые шли на эту удочку и начинали пов- торять то же самое потому ли, что их жены выли в родстве с кулаком, или же потому, что им что-либо не нравилось в коммуне: плохой товар в кооперативе или новый порядок, ко- торый ш е л Овадий, 'ежедневная запись произ- водительности труда, точное распределение ра- боты по часам, занесение прогульщиков на черную доску... Пересуды становились все ожесточенее и совершенно сбивали людей с толку; в конце-концов на собрании ни о чем нельзя было з а т в о р и ть без того, чтобы не ириплели проклятую кровать: когда Овадий Петрович что-нибудь предлагал, ему кричали в ответ: «Откуда тебе знать нашу нужду!» 8 Вся коммуна пошла вразброд, так как, само собой разумеется, дело не ограничилась натравлива- нием и руганью. Сначала только хулиганили, а потом были найдены гвозди в молотилке, гаесак в смазочных камерах локомобиля, а по- там вдруг оказалось, что план нельзя выпол- нить, что вообще лучше всего было бы рас- пустить коммуну... И все это до тех пор, пока Овадий Петров1ич на одном общем ообраяим не изрубил варшавскую кровать в щепки, в настоящие шапки, для топо, чтобы покончить с пересудами. — Ну, вот и все, Я ведь 'сказал, что это глупая история, и даже собственно говоря, вовсе не (история. Когда кулаки стали продол- жать травлю, их исключили из коммуны и с тех пор... но это нужно было бы заставить рассказать Оаипа Потапыча, а его здесь нет. Я ведь сказал, что вы неудачники, что вам везет, как утопленнику. 3 ОБЕЩАНИЕ ВАСИ ЧЕРЕПУХИНА — Почему ты так угрюмо выглядишь? — «вроаили мы его, когда он снова попался нам на гсгаза сегодняшним утром, наш друг, татар- ский мальчуган, с приплюснутым носам, кото- рый уже четвертый день едет на воаток вме- сте с нами, вернее, «под» нами, в ящике ва- гона-ресторана. — Разве можно быть в хорошем настрэе- иии, — спросил он в ответ, — когда видишь, какие беспризорники бродяжат сейчас по бе- лу свету? Например, вот тот жалкий тип! И он показал на одного, не слитком- то от- личного от наго, оборванного и итрязного маль- чишку, который сидел на площадке рядом с тендером и как раз в этот момент засовывал я рот самокрутку из ярко-красиой глянцевой бумага. — Вот этот, там, например. Хочет стать весиризорным, -а у самого в кармане железно- дорожный билет. На всякий 'Случай, говорит.— если поймают. Когда это было яидано! Бес- иризорный с билетам, ведь это же, это же... Он долго искал подходящее юшво, чтобы как следует заклеймить позорный образ дей- стнияг дао его дегенерирующего коллеги, и, не найдя его, 'удовольствовался там, что плюнул далеко и звонко. Затем он ушел. Алекс засмеялась. Засм-еялись и прислушивавшиеся пассажиры. Но я должен был отдать 'справедливость на- шему другу с приплюснутым носам. Я знал беспризорных еще до этой поездки. Мае при- ходилось сталкиваться с ними, когда они еще целой армией наводняли вокзалы, держали под угрозой все большие дороги, ша ли во всех асфальтовых котлах я трубах каналов, иа кры- шах и в ящиках всех вагонов. Я не раз был свидетелем их безумно^оме-