Сибирские огни, 1932, № 9-10

нею на дне тудса рассмотреть скрыв­ шуюся от него тайну. ★ € легкой руки Васены Викуладны и закружил Селифон. Огнем медовухи попыталась залить лесной ,пожар в сердце Селифона Фроська и первая же поплатилась за столь наивную попытку. Трепеща от любви, робея перед большим и страш­ ным |в окаменелости Селифоном, точно нашкодившая собака, она 'бочком, бес­ шумно вощла в горницу. Размякни толь­ ко ласково густо сросшиеся над глаза­ ми брови, сделай чуть заметное движе­ ние пальцем и она дррпвдет к ногам и •униженно (будет обнимать ihx , пьянея от счастья. — Се-е-е-ли-фо-ша... кро-о-виночка моя... —■чуть слышно молвила она и ■сама испугалась хрипов, вырвавшихся из горла. Селифон сидел, недвижно уставив­ шись во влажное днище туяса. Фрось­ ка подвинулась ближе и наклонившись к лицу его горячим неудержимым по­ током хлынула: — Хороша еоболюшха да измята, истоптана, вытерта... Елбаню прикорми­ ла... В дикой ревности и злобе к соперни­ це Фроська не заметила, что Еваню она стала вватъ не как его ввали бабы и давки, а как парни и мужики. Топтать в ногах, грызть зубами, рвать волосы ненавистной, любимой им... ‘Она уже не боялась Селифона. Ярая ревность толкнула бы ее на нож и она пошла бы, не дрогнув, подставив грудь, сердце. — Сураз!... Вьгблядок!... Миронику спроси... — выкрикнула она ему в са­ мое ухо. Охмелевший Селифон только теперь понял смысл Фроськиных слов. Оттолк­ нувшись легко и сильно, точно не он опорожнил туяс афепкой, как спирт 'ме­ довухи, Селифон навис над Фроськой большой и черный, как грозовая туча. — Говори! — стремительно 'Схватил ее за костлявый кадык. —• Го-во-ри! — стиснув зубы, со сто­ ном прохрипел ей в бескровное лицо и, приподняв трепыхавшуюся в руках, как рыба, Фроську, швырнул ее в окно. Ра­ ма, вместе с перепуганной на Смерть по­ повной, со звоном вылетела на Жидкие, рыжие космы Фроськи, пря­ мые и тонкие, словно коровья шерсть, выбились из-под с ’екавшего на сторону платка и прилипли к окровавленному лбу. Вслед грузно упала швейная маши­ на — Фросьмина приданница —- гро­ моздко и мягко, рассыпая облако пера и пуха, легла перина. Белыми хлопья­ ми одна за другой полетели подушки, тарелки, блюдца. — Вот!... вот тебе! — выкрикивал беснующийся в горнице Селифон. .На шору набросанной посуды с сокру­ шительным хрустом обрушился чугун­ ный десятифунтовый утюг. Всхлип утюга еще больше распалил Селифона и он босой, без шапки и без (пояса, с лампой в руках, выскочил в ок­ но в самую гущу собравшихся черну- шан. Разрезая в кровь ноги — он не­ истово топтал •уцелевшие тарелки и чашки, рвал наволочки у попадавших­ ся на глаза подушек. — Вот тебе .сураз!... Вот тебе выбля­ док! — выкрикивал он сжигавшие его омерзительные слова. Прибежавшие на крик колхозники — Герасим Андреич Петухов и Дмитрий Седов, расталкивая толпу, кинулись к бушевавшему Селифону. Селифон, уви­ дев их, остановился, тихо поднял окро­ вавленную руку и провел ею по потно­ му, горячему лбу. В пьяном мозгу его медленно выплывали строчки тюремно­ го письма, выкрики Фроськи: — артель­ щики... трясли штанами... Выметнувшись из сжимавшего его круга, грудью сшиб Герасима Андреича и Седова, он, обхватив фазу обоих, по­ валился на ник, как подрубленное дере­ во. — За гузню! Ой, за гузню хватайте его бабоньки! — диким голосом вскрик­ нула Матрена Погонышиха и первая ки­ нулась на выручку. И задавил бы, налитый клокочущей силой, подмятых под себя двух руко­ водителей чернушаисково колхоза, не­ смотря и на то, что на выручку броси­ лись жены Петухова и Седова, а Матре­ на .Погонышиха тянула его за «гузню», если бы Селифон в окружавшей его толпе не услышал мык Евани. Стряхивая с себя, как встряхивает раненый медведь стаю насекших псов, он кинулся на идиота, но .'запнулся за улицу, валявшуюся в пыли етерину, — упал,