Сибирские огни, 1932, № 9-10

— O-o-o-oftL Дите у меня трудног!.. Худы я с ям ? Лошадь вскакивала на тротуар, .пляса­ ла, не пускала. Смертники удалялись. Уже видна была в серебристых снегах роща. А дальше — сивый осиянный простор закутан в белые туманы. — Дьж, куда ж тебя несет? Хочешь, .чтоб я тебя ляпнул?!.. - —• Ой, пустите!.. Господи, с дитем я!.. Захлебываясь, верещал ребенок. У-чне- го уже не 'голос, а какой-то надрывный хрии. Черная полоска скрылась в лесу. Сол­ дат ускакал. Женщина волчицей кину­ лась вслед за ним. Ноги подкашивались, •падала, вставала и вновь бежала... И когда подбежала к роще, раздался пер­ вый залп, славно кто-то простуженный сильно кашлянул. Сонную тишь рощи колыхнул предсмертный человеческий крик. Еще залп и еще... Потом четкие одинокие выстрелы. Женщина, выбиваясь из сил, кинулась к солдатам. —• О-очз-ооо— Невиновен он, Сте- лан-то... — Стой! — Дайте хоть глава то закрыть!.. 0-010... И тогда тишину разорвал еще один выстрел, женщина дрогнула, покачнулась и упала, плотно прижав ребенка. Над смолкшей женщиной человек то­ ропливо засовывал наган в кабуру. Но­ вая кожа хрустела, на вздернутом плече поблескивали золотистые нити погона... ..Звенит тишина, поет. В глубоким сизом небе бледнея, с сине-оранжевыми отливами луна и будто оттуда, из этой глуби — .холодный морозный звон. Тишина. Звон. Синь. ★ С железной метлой гулял по улицам ветер. Собирал растерянные, сорванные со стен бумажки и, как жухлые листья тополя, крутил, взвивал и гнал. Нудно стонали, плакали и жаловались провода. По улицам с урчанием проно­ сились к станции автомобили; скрипели напруженные сани; метались, как угоре­ лые, набольшими отрядами казаки; ози­ раясь, ходили люди, перетаскивали из дома в дом вещи: столы, стулья, комо­ ды, пианино — где надежней. Через же­ лезнодорожный поселок идут обозы, в степь, в синь, в снега. /Купец Кошаров гонит тысячный табун (баранов. За поселком дорога — протоп­ танная тропа. Бараны дошли, стали. Ра­ ботник Иван мечется на лошади из сто­ роны в сторону, гонит, хлещет кнутом— бараны крутятся и бегут назад, в го­ род. — Эх, баба, штоб тебя язвило! — кри-. чит Кошаров, — с овцой оправиться не может. Да ты ворочайся-то, чубук! — Дак не идуть!.. Кря, куда!.. Штоб вы подохли!.. Лицо у Ивана синее, руки граблями— плохо кнут держат, застыл в рваной шу­ бенке, подшитых пимах и потертых мох- нашках. А Кошаров сидит в кошевке, за­ вернулся в черную с синим отливом ягу, воротник шарфом подвязал, только гла­ за сверкают. — Тебе ветер взад, расселся... Сам по­ пробуй, погони, — бурчит, трясясь на лошади, Иван, — рази они пойдут по такой дороге? — А до этого как шли? Ах ты, гнус окаянный!.. Што ж, по твоему, — бро­ сить, пусть (большевикам достаются?.. Иван не слышит, он с остервенением достает кнутом убегающую овцу. — Сволочи! Кря! Да, но-о!.. ты еще крутишься... Сбились в круг, стали, не идут. А из города едут, едут. — Ну, што там на дороге стали? — кричит кто-то. Кошаров, не поворачиваясь, отвечает: — Проезжай... За обозом — солдаты с винтовками. — (Сидоров, вот бы одну на ужин утянуть... — Курдюшные... — Все равно не догонит, волки пое­ дят... —• Ташши! ' И тот, кого назвали Сидоровым, сгреб одну за густую шерсть и на воз. — Лежи! — и за горло рукой, чтобы хозяин не слышал. Кошаров заметил, отвернул воротник. — Служивый, а что вашему брату по воинским законам за это должно быть?.. — Ноне вое законы в печках попали­ ли... Што, тебе жалко? Твою же шкуру защищали... — Защитники, язвило бы вас. Защи­ тили, воя как народ томошится...