Сибирские огни, 1932, № 9-10

подспорье к харчам для своей неболь­ шой семьи. Подходя к дому, Батурин заметил, что несмотря на рань — оолнце еще было где-то за грудами станционных постро­ ек — оба окна были открыты. — Что-то рано сегодня баба встала... Не уапел постучать в окно, а калитка уже открылась. Батурин взглянул в гла­ за жены и заметил, что она чем-то встре­ вожена. — Ты что, Марья, сегодня такая?.. — он не хотел сказать «перепуганная» и не докончил фразы. В избе жена рассказала: — Ой, Степа, как я сегодня перепуга­ лась!.. — А чего же пугаться? Впервой что лги дома одна остаешься? — Сейчас еще сердце колотится, — Она приложила руку к пруди, как бы же­ лая удостовериться, не обманула ли она мужа. — Перед рассветом Васька закру­ тился што-то. Я его и так и эдак — не спит. Огонь вздула, хожу с ним. Слышу, л будто под окном кто плачет... — Ну?.. -— а выйти боюсь.. Плачет и бормочет. Не разберу што. Пождала пока малень­ ко посветлело, Ваську укачала и выхо­ жу, а под окном, скорчившись, вся обод­ ранная молоденькая киргизушка. Платье с левого плеча сползло до пояса, грудь наруже... — «Ты што плачешь?» — опрашиваю. А она бормочет непонятное и вроде бы пьяная. В избу завела, пла­ тье ей наживулыку схватила. Говорит: в компании, вишь, была, офицера, буд­ то напоили до пьяна и изнасильничали... — А их черти не носи куда не сле­ дует... — Ошалел народ-то... Что только и делают... Сейчас вот проводила... — Марья вздохнула и на ее бледном и«уз­ ком лице было недоумение; она в пер­ вый раз в жиани видела в таком поло­ жении девушку, да еще не русскую, и не понимала многого. — Ты не торопись ныне с помощью- то... Знаешь, под видом какой-нибудь несчастной киргизушки подошлют змею.. укусит до омерти, — предупре­ дил Батурин жену. — Дай-ка чайку хлеб­ нуть, а то я еле на ногах держусь... Чай показался невкусным, Степан че­ рез силу выпил один стакан, взял ста­ рое пальтишко и в сенях, на длинном ящике, лег отдохнуть. Каждый раз, засыпая, Степан думает об одном и том же: бросить ночную ра­ боту, перейти на дневную, начать нор­ мальную жизнь. Сегодня он уснул не­ ожиданно, словно в яму провалился. ... В полдень разбудила жена. — Человек какой-то тебя спрашива­ ет. Под окном дожидается. — Кого еще там принесло?.. В голове муть от ежедневных недо­ сыпаний. Степан недовольный встает. Изломанный сон еще владеет всем те­ лом, но мелькнувшая мысль о навязчи­ вом незнакомце у контрразведки- от­ резвляет его, он протирает глаза рукой и выходит за калитку. На скамеечке сидел человек в домо­ тканной (бурой однорядке, лохматую его голову покрывала войлочная остро­ конечная шляпа, лицо заросло черной густой бородой, только острый нос тор­ чит, да живо бегают черные колкие гла­ за. — «Вроде бы Заволокин», — думает Степан, разглядывая гостя. — «Только почему мое вместо ноги деревяшка?». — Здорово, Степан! Не узнаешь? Плохая ныне у людей память стала... Ох, какая плохая!.. Есть отца родного не узнают... — Да я не то чтобы не узнал тебя, а удивился... Тебя где это подковали на деревяшку? — спросил Степан, протя­ гивая руку. — За единую, неделимую и голозу оторвать могут, — шутит Заволокин.— Зови в хату... если можно... Заволокин был старым товарищем. •Их юность прошла в закопченных сте­ нах мастерских и там же они встрети­ ли первую русскую революцию. Незна­ комые дотоле митинги и собрания бы­ ли похожи для них на тайные свида­ ния с девушкой. Черная полоса войны разлучила их и на долю Заволокина выпало горькое счастье исходить чужие земли, терпеть лишения и муки безу­ мия человеческого. Пооедняя встреча была вначале восемнадцатого года, ко­ гда Заволокин уходил в ряды Красной .гвардии. Марья видела Заволокина (всего один раз и только сейчас, узнав его и заме­ тив деревяшку, она сокрушенно вздох­ нула: — Гляди-кось, ты, — ноги лишился.» — Лишиться — диво ли? Вы вот ipe-