Сибирские огни, 1932, № 9-10

Колокол неожиданно смолкает и на смену ему на разные голоса и подго­ лоски залились менышие его братья. —■ Встречу зазвонили, архиерей вдет, -— проносится по толпе. Седенький ветхий старичек, поддер­ живаемый послушником, размеренно по­ стукивая посохам о каменные плиты и благословляя толпу немощной рукой, — проходит в собор. За ним — военные, гражданские чины и дамы. Толпа шелестит завистью... ★ За профессором Галицким заехал зна­ комый штабс-капитан Николай Михай­ лович Лиханов. Вячеслав Иванович после купанья ле­ жал на кушетке и просматривал утрен­ ние газеты. Никаких особенных новостей с фронта не было и он досадовал. Штабс-капитан без предупреждения влетел в номер и, тряся, тонкую, бессиль­ ную руку профессора, осыпал его шут­ ливыми упреками: — Ну, как это можно спать до этих пор? Да побойтесь вы хоть святителей своих!.. Иди старому распутнику по но­ чам феи спать не дают?.. Профессору неприятно напоминание о его.лысеющей голове и он, улыбаясь, «оправдывается: — В моей-то келье — феи? Нет. Я вчера долго работал и сегодня отлежи­ ваюсь... Вы на молебен?.. — А вы думаете, я приехал вам сооб­ щить о кощунствах большевиков над какой-нибудь замараевско'й богома­ терью? — БросьтЪ шутить, Николай Михай­ лович. — Профессору не нравится, ког­ да несерьезно говорят о его деле. —■Се­ годня такой знаменательный день! Сам адмирал принимает парад, будут ино­ странные гости... — Индо-странные, — перебил его штабс-капитан. х — Почему? — На русаком языке, дорогой Вячес­ лав Иванович, есть такие устаревшие слова: индо, ажно — все равно, что: да­ же... — Но почему — странные?.. Штабс-капитан криво улыбнулся, со­ щурив маленькие серые глаза, словно ■раздумывая: сказать или не надо? — Так это — игра слов... А вы оде­ вайтесь, ведь в одиннадцать прибывает л собо^ адмирал... Счб. Огни. • — Поспеем, еще полчаса. Николай Михайлович хоть и носил все «заморское», но иностранцев нена­ видел и в тесном кругу близких, иначе не называл их, как «воронье, ждущее па­ дали»... Эта ненависть появилась у Ни­ колая Михайловича с первых дней при­ езда английских и итальянских частей в Сибирь. Офицеры-иностранцы, как и ча­ сти их, больше держались в тылу и о главном фронте, где решалась судьба сибирского правительства, — не думали. А самое важное и оскорбительное — они с презрением относились-к русским. Выйдя из больницы после незначи­ тельного ранения, Николай Михайлович, получив штабс-капитана, пристроился в интеэданстве. «Пусть теперь индо-стран- цы повоюют, — говорил он друзьям, —- а с меня и этого хватит. Будем возрож­ дать отечественную промышленность и торговлю»... Правда, к промышленности Николай Михайлович не имел никакого отноше­ ния, зато торговля отнимала у него все служебное время. Через «проводящие каналы», — так называл он пятерку до­ брых купеческих сынов, не желавших попадать на фронт, — был захвачен весь толкучий рынок: туда летели партии белья, предназначавшегося на фронт, куски материала, одежда, обувь... •Вначале «дело» подвигалось туго: бра­ ла робость и чувство ответственности перед родиной, потом все сгладилось, появился навык «прятать концы», а глав­ ное — он не один был в этом деле. Же­ ны штабников то и дело мотались во Владивосток за шелками и модными то­ варами, весь город жил мелкими делами и спекуляцией. Обилие денег, тесный семейный крут, куда был введен Николай Михайлович своими помощниками, тянули его к раз­ гульной и веселой жизни, он не раз «те­ рял голову» и всегда после попоек чув­ ствовал тяжелый осадок неудовлетво­ ренности. Купеческие сынки были тупы, с ограниченным . кругом интересов, и, однажды, встретившись с профессором Галицким, Николай Михайлович не хо­ тел порывать связи, хотя и не был с ним откровенен до конца. Сеподняшнее посещение профессора Николай Михайлович увязывал совсем не с торжеством по случаю годовщи­ ны, — у него были свои причины. Один из его помощников — «засыпался». Ни­