Сибирские огни, 1932, № 9-10

* От громкого стука в дверь Марина испуганно вздрогнула и быстро повер­ нулась. — Вой-дите! — робко отозвалась она, торопливо застегивая пуговицу на вы­ соком вороте кофты. Обе половинки двери с треском рас­ пахнулись и на пороге Марина 'увидела раскрасневшуюся, задохнувшуюся, ви­ димо, от быстрого бега по лестнице, не­ знакомую ей женщину с-туго- набитым портфелем, в огромной клетчатой кеп­ ке, лихо обитой на затылок. В левом уголке рта у -ворвавшейся дымилась папироска. — Вот >он в какую клетку запер тебя. Ай да игумен ваш!.. Однако, у него гу­ ба* не дура... Да ведь ты же, товарищ Авалдуева-Засульская, прямо таки, отой­ ди, подвинься, — рассуждая диалекти­ чески... Незнакомка крупными, мужскими ша­ гами направилась к Марине, уставив­ шись на нее небольшими, проницатель­ ными глазками, сверкающими 'востор­ женно из под аильных надбровниц. — А ну-ка дай руку, я ее давану ра­ зок. Марина еще больше 'смутилась и сто­ яла под ее взглядом потупившись. — Ну, вот что, шутки в сторону, ОТОЙ- - ди подвинься, давай руку! Я Обухова Марфа, говорил, наверное, тебе Орефий, что я за птица. «Твердо-тракторная- эавбаб» —■Обушиха зовут они меня в Окружкоме. Рука Марины утонула в широкой ла­ дони О'буховой. — Сегодня, только что вернулась из об’езда бабьей своей епархии, и, вот ввдишь, к тебе прилетела. — Сказанул ;мне о тебе Орефий. А я то дура была, удивилась — отчего бы это, думаю, игумен наш при галстуке, выбрит досива... уж не иностранцев-ли, думаю, 1 в наш округ каких-нибудь при­ несло... А тут вон оно што... Марфа Обушиха выплюнула из боль­ шого свежего рта потухший Ососыш па­ пироски и легко опустилась в кресло. — Куришь? — резко изменив инто­ нацию голоса, деловито-рокочущим ба­ ском спросила она и уже пытливо уста­ вилась на стол, заваленный книгами, отыскивая на нем папиросы и спички. — Я тоже не курила до (двадцати трех. А потом так всосалась, что без- дыму жить не могу. Знаешь, от табаку у меня мозги по другому ворочаются. А потом, при нашей нагрузке, нельзя просто. Иной раз денек выдастся и по­ жрать не удастся. А закуришь — червяк замрет и сон как ветром сдунет. Да ты, што же это, голуба моя писаная, красне- ешь-то как пионерка, а? Колооочек ты мой золотой! Машенька! В порыве Мар­ фа Обухова всякую женщину называ­ ла Машенькой. Марину сперва поразила быстрая пе- реходчивостъ в интонациях голоса этой шумной женщины. Мягкий, грудной говор, словно в бе- ремя, захватил ее всю и властно повлек к себе. Марина широко улыбнулась Обуховой, -минуту тому назад еще чу­ жой и пугающе новой. Марфа сорвала с головы кепку и вме­ сте с портфелем бросила на стол. — Вот, так то лучше, голуба! А то В|3бычилась, как на дьякона и заогневе- ла, словно на смотринах. Я, знаешь, отойди подвинься, не люблю там эти узоры вышивать разные, фити-мити, ируть верть. А я прямо: рожа в совесть, наша баба — ну, значит, безо всякого Якова и люби Федора Сидора, а в прят­ ки тут нечего играть... Заложив одна на другую крепкие тол­ стые ноги, Обушиха не одернула даже короткой шевиотовой юбки и Марина увидела выше перехвата чулка тугую розовую кожу. В одном из карманов она отыскала новую папироску и, всунув ее неулови­ мо быстрым движением в рот, губами перекинула в левый угол. Привычка ли прикрывать левый глаз от беспрерывно дымящейся папиросы, или это природ­ ная особенность Марфы — Марина еще не знала. Она уже в упор рассматривала ее крупное лицо, с большим мясистым носом, с широким квадратом мужского лба. — Обнюхивай, обнюхивай... — доб­ родушно улыбнулась, показывая Марине .крупные белые зубы, Обухова. Все, начиная от ее неотразимого «ты»* мгновенных изменений в интонациях ба­ систого, мужского голоса, до необычай­ но толстых предплечий (Обуховой, с первого же взгляда Марине напоминала Матрену Ногонышиху. Та же уверенная посадка головы на широких плечах, та же массивность форм и грубоватая раз-