Сибирские огни, 1932, № 9-10

Аидреич. В голосе Зотейки злоба, на лице растерянность. Широко шагая толстыми босыми но­ нами по пахотине, с тяжелой «севал- »кой» через плечо, подошла Матрена Погонышиха. Лицо Матрены красно и (потно. Узкий полосатый мешок, напол­ ненный семенами, обвил грузную ее фи­ гуру, как раскормленный удав. Двух­ пудовой тяжестью севалка врезалась в плечи. Не чувствуя ноши, Матрена оста­ новилась и заговорила с председателем. —• Никакого дохмату и ни на што у него, окромя как спать, жрать. Погоны- шика 'презрительно посмотрела на му­ жа. Пробовала сама за плугом, а его с севалкой, так у его и ножонки гнутся, и язык на сторону. Швырк суда, швырк туда, а сам под севалкой качается... Матрена картинно представила Гера­ симу Андреичу как бросал на полосу зерно Погоныш и раахохоталась на все поле. — Пу-зыныко на-дор-вешь!... Плюну­ ла! Дай, думаю, сама лучше, нечего уж людей смешить. А ©от и плужник из даго, как из меня жеребец. Одно оста­ ется, — Трефилку за Кичиги1 держать­ ся, а тебя свистуна в погонщики разжа­ ловать. Слова Матрены по-мужичьи резки и тяжелы как узловатые кулаки ее рук. —• Ты на все горазда... Свистун... в погоныцики.... Ко-бы-ла ты, натай-'акая! вот ты кто! Но и ругательства Погоньгш шепчет вполголоса: они не для Матрены, а •больше для Герасима Андреича и Тре- филки, чтоб не подумали, что баба его «'под голик загнала». — ‘Сама ты свистун!... — Погоныш плюнул и оскорбленно замолк. Герасим Андреич убавил постромки у лошадей, перепряг «под кнут» лени­ вую Седов'скую Соловуху, развернул ключом гайку и выравнял отрез на ли­ тию с лемехам. — Трогай-ка! Трефилка крикнул на лошадей. Пласт с сочным треском, как огромная черно­ коричневая стружка, побежал за плу­ гам. Герасим Андреич убрал руки и, за­ ложив их за спину, торжествующе по­ шел рядом с хмурым Погонышем и улы­ бающейся Матреной. —• До заворота не тревожь его. Вы­ 1 Ручки плуга бросить, да снова запустить, а ты обез- ручел... Петухов загляделся на Матрену По- ганышиху, ловко разбрасывающую под правую могу щедрыми горстями пра­ вильные полукружья маковых зерен пшеницы. От свежей пахонины — густой, пря­ ный запах. Рядом в широком спокой­ ствии разметнулась засеянная полоса. Этот первый гектар, оплодотворен­ ный человеческим трудом, привел Ге­ расима Андреича в умиленье: — Она, матушка, плуг-то от мирско­ го сотворенья третий раз только видит. Силы-то, силы-то накопила, знай-ро- жай... Не хочется уезжать с артельного кли­ на. Бросить бы все... взвалить самому, подвешенный на грудь узкогорлый ме­ шок с семенами и итти с тихой думой по горячему ,пуху земли, расплескивая между пальцев золотистые брызги зе­ рен. Герасим Андреич прошел до конца полосы, снова осмотрел хорошо настро­ енный плуг. И уже хотел было сам ос­ таться на поле, а Зотейку послать вме­ сто себя, но раздумал; на маральнике один Дмитрий Седов, — выгораживает и расширяет маралушник — под силу- ли одному с листвяжными столбами во­ рочаться. Зотейка же не помощник... — Нет, уж видно самому доведется... Хотелось бы в этот день и на пасеку к Станиславу Матвеичу успеть, но поезд­ ку в «Бабью пазуху» решил оставить до 'следующего! утра. Торопится к отдохнувшей на траве Мухортухе Герасим Андреич. Окинул в последний раз елань, с вид­ неющимися там и сям согнутыми фигу­ рами пахарей, и потрусил по узенькой тропке через лесистый хребет к мараль­ нику. — Зх, да если бы в весенний денек, да разоставок, эдак, с полдня вкли­ нить... Весна крутая, всходы будут дружные. Пахота вся впереди, а упряж­ ка одна. Мьгсли Герасима Андреича все еще на елани, вместе с Матреной Погоныши- хой и Зотейкой. Мухортуха с «трухни» давно уже перешла в шаг, а Петухов не замечает. Лукавая кобыла решила остановить­ ся на лод’еме и осторожно покосила глазом на задумавшегося седока: Гера-