Сибирские огни, 1932, № 7-8

Для Володи Крещелеюа сегодняшний день казался хорошим не только пото­ му, что на улице во всю разыгралась весна. День был хорошим еще и пото­ му, что там, в цехб, иа доске учета, против его фамилии стоит 'Замечатель­ ная цифра — сто тридцать семь про­ центов ! Это, рсжалуй, радовало больше, чем весна. Уходя 'С работы, Володя тщательнее прежнего вычислил станок, аккуратно протер (каждый рычажок и бинтик, la когда кончил, довольный и радостный, насвистывая веселое, начал умываться. Даже мастер Савич, всегда угрюмый и мало разговорчивый, сегодня подо­ шел к нему и, улыбаясь, похлопал по плечу. — Молодец, Володя, — .сказал Са­ вич, — молодец. И Володя чувствовал себя именин­ ником. На душе было хорошо и лег­ ко, как бывает в болышо'й, торжест­ венный праздник. Даже усталость тру­ дового дня как-то сразу прошла. В му­ скулах была 'бодрость, точно он и не был сегодня на работе. Все казалось веселым и смеющимся. Проходя мимо ощетинившихся ле­ сами цехов, юн смотрел вверх и улыбал­ ся работающим там людям. Иногда он замечал, как кто-нибудь из строителей сидел, закинув нога на ногу, и .курил. Тогда ему хотелось крикнуть громко, так, чтобы (слышали все: — Зг-е-ей! Дружище! Нельзя сидеть! Так сто тридцать семь процентов не выработаешь! Раньше Володя был равнодушным к цифрам. Они казались ему скучными и он плохо понимал их значение. А те­ перь... Теперь совсем другое. Теперь он стал понимать их и в то время, как одни вызывали в нем чувство радости и даже гордости, другие — раздражали. Вот, например, Володя говорит: сто тридцать семь! — и эта фраза, словно хорошая, бодр/ая песня. А вот в том же цехе, на 1 той же дос­ ке, против фамилии юолодиного сосе­ да по работе, написано: пятьдесят три... И Володя Понимал, что это уже нехо­ рошо. Всматриваясь в эту цифру, ему казалось, что она и написана то как-то небрежно. Толстые линии перекюсобе- яились, готовые упасть совсем... И зву­ чит она, как Погребальный колокол. 'Цифры звучат (по разному. Это Во­ лодя сегодня понял очень хорошо и он может гордиться, что сам написал из них прекрасную песню. Володя Кренделев был рад и ему хо­ телось как можно скорее поделиться своей радостью с Лизой... Камой все-таки сегодня хороший, счастливый день. Он в десятый раз вы­ нул из кармана записку и 'прочитал: «Сегодня пойдем в рощу, там уже высохло, идет? Приходи в пять к фут­ больной площадке. Лиза». Володя зашагал быстрее. Он шел, а в голове вертелось: в .пять, на футболь­ ной площадке. Лиза... — Лиза... Ли-за... Это слово рисовало образ девушки, стройной, жизнерадостной. У Девушки большие, открытые глаза и хорошее лицо... Лучше всего, конечно, глаза. Оки такие, что хочется в них (смотреть без конца, долго, долго, чтобы,' кроме этих глаз, ничего больше не видеть... Но вот и квартира. Володя в'бежал в комнату и сбросил пиджак. |Оглядатся. На столе увидел толстое, измятое пись­ мо. Почему-то. осторожно вз'ял его и по почерку определил — от отца. Под впечатлением сегодняшнего дня, он совсем забыл, что с таким нетерпе­ нием ожидал письмо всю последнюю декаду. И сейчас, так неожиданно, оно было в его руках. 'Он торопливо, с 'предчувствием чего-то важного, разо­ рвал конверт и стал читать. Да, это пи­ сал отец. Письмо было длинное, с тя­ гучими поклонами и целой вереницей деревенских новостей и только в кон­ це было самое главное: «...И пора тебе, Володя, приезжать домой. Весна нюне добрячая, через не­ дельки полторы самый раз пахать, а пока сбрую поправим и плуг ремонту Требует»... — Значит, ничего не изменилось? .— с горечью вырвался у Кренделева во­ прос — значит, 'снова ехать? ★ Больше всего Лиза думала над тем, как написать в газете имя Кренделева. Или — Владимир, или просто В., или... Володя. Ей хотелось последнее. Тогда шапка была 'бы такой: «Володя Кренделев дал сто тридцать семь процентов! ударники столярного цеха! Деритесь за промфинплан так, как дерется Креяделев!».