Сибирские огни, 1932, № 6

кого в № I «С. 0.» за 3.2 г. Редакция уже приз­ нала ошибочным помещений этой рецензии и на­ до, чтобы эта грубая «шибка была исправлена действительно серьезной беспощадной критикой этой вредной книжка. Слабостью нашей критики еб’жсняется и тот факт, что был выброшен и дол­ го существовал лозунг «одемьянивания» нашей поэзии. Лозунг этот неправильно орентировал поэтические кадры на учебу у одного поэта и мешал критике ошибок, которые имеются в творчестве самого тов. Бедного. Как обстоит дело на поэтическом фронте у нас в Сибири? Конечно, не совсем благополучно, хотя по сравнению с тем, что было, скажем, два- три года назад, имеется продвижение вперед, имеется рост и выдвижение новых поэтических кадров. Это выдвижение и рост еще явно недостаточ­ ны, что отчасти об’ясняется и молодостью про- детлитературного движения в Сибири. Ассоциа­ ция пролетарских писателей в Сибири была орга низована только в 1928 году, а до этого мы имели Со'ЮЗ 'сибирских писателей, руководимый В. Зазубриным. Явления областнической замк­ нутости и все, что мы объединяем под термином зазубринщины, нашло свое отражение в поэзии. В свое время были даже такие «теории», что вообще в Сибири, в этом суровом крае, не может быть никакой поэзии. Например, некто Шаня- вец писал: «Суровая страна Сибирь. Не любит искусст­ ва... Да это как-то и звучит странно: Сибирь я стихи... Сибирь не любит поэзии».. («Сибирские Огни», № 1, за 1922 г\). Преклонение перед тайгой, установка на эк­ зотику, неприятие города и городской культу­ ры, кулацкие стихи, беспредметная и упадочная унылая лирика -—. вот конкретное выражение зазубринщины в сибирской поэзии прошлых лет. Возьмем несколько примеров: Яркое выражение это преклонение перед тай­ гой, любование старой, кондовой Сибирью, наш­ ло в стихах М. Скуратова. Вот, для примера, его стихотворение «Сибирячки», напечатанное в № 3 ^«Сибирских Огней» за 1924 год: Сколь наречий разных и племен, Средь полей, раздолий и тайги. Это все родня моя кругом,— Не узнать, кто други, кто враги (!) Косоглазый и скуластый люд, Казачье и сторожилый род, Вродяжня, кочевники из юрт Это все — челдонный мой народ. Перебродит смешанная кровь, Чтобы дух таежный не размяк, Чтоб в другой украсился покрой Разнородный статный сибиряк Всех сроднил сибирский их уклад, И в тайге исподтишка возник На чужой, на азиатский лад Разговопный оусский наш «чык. Вы видите, как выглядит Сибирь в этом сти­ хотворении: тут особые люди, говорящие особым? языком, не знающие классовых различий («Всех сроднил сибирский их уклад» и каждый-, ■не знает — '«кто друг и, кто враг»). Такие сти­ хи были не только у Скуратова. Как документ буржуазной, кулацкой литера­ туры, была расценена марксистской критикой книга стихов Ерошина «Синяя юрта». Можно? для примера вспомнить одно его стихотворение, в котором выпирает великодержавный шовинизм.. В стихотворном послании к друзьям Ерошин жа­ луется на скучную жизнь в глуши: „Я далеко от вас, и тенью Чингис-хана Овеяна душа, и грустно от киргиз". („Сибирские Огни" № 4 за 1923 год). В прошлом в «Сибирских Огнях» находили приют и такие откровенно кулацкие стихи, как «Прииртышские станицы» П. Васильева (см: «Сибирские Огни» № 4 за 1928 г.). Вот отры­ вок из этого стихотворения: „Что за нова власть така, раздела и ра­ зула Еще живы пока в станицах есаулы. Ты скажи-ка, паря, мне,— по какому праиу Окаянно киргизье косит наши травы ... Враждебное отношение к городу сказалось„ например, в ранних стихах Мухачева. Вот его стихотворение «Камень» из сборника «Чуйсвий тракт»: Ах, знает он, что близок день разлуки И с дикими песками, и травой... Его положат ’’еловечьи руки Лежать h i говорливой мостовой. Согнется гордость— каменная воля, И вылетят холодные глаза, И потому не нот, о нет!— от боли На берег капает его слеза. Ведь по нему зарыщут авто-звери, По мертвым жилинам пройдет любой О, камень, камень, как iебе я верю! Близка твоя мне каменная боль. В другом стихотворении Мухачева это враж­ дебное отношение к городу выражено еще опре­ деленнее: Город! Город! Пыльный, смуглокожий, Не желеет ни травы, ни рос. Ах, зачем сюда мой путь проложил Круглоногий мерин— паровоз. („Сибирские Огни“ № & за 1926 год). Теперь Мухаче® становится па путь перест- ройки и наша задача — помочь ему в этом де- ie. В прошлом элементы голого описательства, беспредмеигичества и естества были сильны и в моих произведениях. На это мне правильно 1 ШНИНиННН 1