Сибирские огни, 1932, № 6

Откуда-то из-под машины вынырнуло большее «зеро и его синее пдесо — узкое и длинное — точно живая рыба повернулась к нам головой. Земля неслась нам навстречу. Мягкий толчок пробудил Синилова. Он вскинул седую голову и, быстро протерев кулаками глаза, опросил: — -Что, выступать?.. Я об’яснил и, дождавшись, когда Мамаев вы­ ключит мотор, вышел на крыжи. Мы стояли рядом с аулом. У одной юрты, спо­ койно свернувшись на древке, висел красный флаг. Со всех сторон скакали к нам казаки вер­ хами, из аула бежали старики, женщины, дети... Первым подскакал пастушонок, но лошадь близко не подходила и он издали смотрел не на нас, а на чудовищную птицу, принесшую на сво­ ем хребте людей. Маленький, кругленький, как медвежонок, Са­ вельев, вылез из своей кабинки, сдвинул на лоб очки, поднял капот и торопливо1сказал мне, ука­ зывая на казаченка: — Об’ясни ты ему, пожалуйста, чтобы ведро привез, свое доставать неохота... А то задержим­ ся... Я крикнул: — Эй, джигит, шилек тарт!..1 Казаченок посмотрел на меня удивленно, будто не веря, что это сказал я, русский, вдруг стегнул дагатого конька нагайкой по боку: — Казыр!2 1 галопом метнулся к юртам. Нас окружили. Невиданная птица интересовала казаков боль­ ше чем мы. Они ходили вокруг аэроплана, щу­ пали рубчатые бока, звонко щелкам ногтями и переговаривались: — Темир кус® — шептал корявенький, с мы­ шиными глазками, казак и его длинные, тонкие пальцы никак не могли оторваться от блестящего металла. А другой — пожилой, с пучком седых во­ лос на подбородке, не то не верил, не то смеял­ ся: — Кайсы темир кус? Кус емес... Осу шай­ тан4. Мамаев смеялся, когда я перевел ему слова старика. 1 Эй , молодец , ведро тащи. 3 Сейчас. 3 Железная птица. 4 Какая железная птица? Не птица, а чорт. ■— До старости дет — дети, — сказал он. А Сишшв попросил меня выступить. Я плохо знал казакский язык и долге путал слова, мешал с русской речью и довольный тем, что хоть мало-мальски об’яснил слушателям зна­ чение первого мая и задачи, стоящие перед кол­ хозниками, крикнул: — Ура!.. Меня поддержали свои и один казак, стоявший впереди всех и не спускавший с меня глаз. Как только я кончил, казак шагнул ко мне 2 вопросительно крикнул: — Микайля? Я ощупал маленького человека- пытливым взглядом, обветренное круглое лицо сю; шрамом — ущербдый знав луны на высоком лбу... «Шрам... шрам», — твердил я про себя и вдруг, узнав старого знакомого, прыгнул с крыла: —- Касым Желбаев! Радость моя была несказанна и мучзггельная. Эта встреча вновь подняла из тайников памяти недавнее прошлйе, черные дни, тысячи жертв, дым, кровь... Мы почти не отвечали друг другу на вопросы, торопились, перебивали -— хотелось узнать как можно больше. Нас разлучил Мамаев. Он поднял на воздух четырех казаков и одну женщину. В их числе был Касым. Когда он вылез из кабины, та радостный и си­ яющий подбежал ко мне и, пожимая руку, зачас­ тил: — Вот, язби... Прямо за живот б-ирот... Оя, жаксы!..5 Мы один десятин сеял, свой орплан ка­ зак-да строить надо... Ой, жаксы! II по-смешному хлопал себя руками по ляш- кам, точно лететь собирался... Мы простились. Аэроплан взмыл над степью и, забирая высо­ ту, сделав круг над аулом, взял направление на Айтымск. Долго теперь, по степи будут носиться на рез­ вых скакунах вести о железной птице, посетив­ шей аул Касыма Желбаева и может быть раздум- ные акыны6 споют не одну песню о мудрости ж храбрости человека, споют о черных днях колча­ ковщины я светлой радости будущего. Новосибирск, 1932 г. 5 Ой, хорошо ! 6 Певцы-поэты.