Сибирские огни, 1932, № 5

ку ■черкнуть для меня». Или: «Нана — ангел, Нина — свет, Нина — розовый букет». Впро­ чем, что1я? Иногда и юни интересуются тех­ никой! Например, как заменить пудру мукой И Сережка скосил глава на Люсю Пономаре­ ву. Та вспыхнула. — Грубый нахал! — От нахалки, Люсичка, слышу. — Хам! Попудри себе язык, чтобы не тре­ пался. — Смажь то своего носа, попудрю... Ну, брысь!» Ну, чем, спрашивается, не ссора двух базар­ ных торговок? И в таком виде изображаются, наши пионеры! И эта книга пишется для детей среднего и старшего1 возраста! Нет надобности говорить много об огромном колитическом значении хорошей детской /книги. Восприимчивый детский ум с жадностью пог­ лощает шшжку, если она интересна, увлека­ тельно написана. (А повесть Грязнова, нужно отдать ему справедливость, написана увлека­ тельно). Но именно потому, что детский ум так. восприимчив и впечатлителен, нам нужно дать ребенку-Пионеру такую книгу, которая ковала бы из него стойкого и культурного бойца за коммунистическое общество. Проблема детской книги—это серьезнейшая на данном этапе проб­ лема воспитания кадров, и на этом участке пролетарская литература обязана проявить 'особую клаосовую бдителыноють. И. Грязное ставит очень важную проблему: показать, как труд перевоспитывает даже отор­ ванного от пролетарской среды беспризорного или полубесприворного ребенка. Но какими бе- зобрааньши, недопустимыми художественными средствами разрешает автор свою задачу. А отрывать содержание книги от художествен­ ной формы и изобразительных средств мы не можем. Марксизм-ленинизм учит нас рассмат­ ривать художественное творчество, как единст­ во формы и содержания. Возьмем такую черточку: в ■гвзесгги пионе­ ры называют друг друга обязательно Колькой, Мишкой, Эльдиткой, а то и прозвищами: Ар- хипелашка, Карнаухай, Балбес и т. д. Допус­ тим на минуту, что пионеры действительно величают так друг друга, но ведь это нездоро­ вая тенденция, наследство крепостного права, с которым надо бороться, которое нужно вы­ жечь и з нашего1быта. А Грязнов не только не бооется с этим явлением, а явно им любуется. И всё эти Кольки и Эльдитки, соверешенно последовательно для автора, обязательно раз­ говаривают на чистейшем хулиганском жарго­ не. Пионеры по автору не смотрят, а «пялят гляделки», не жалуются, а «хнычут» и «ску­ лят». Пионерский лексикон богат такими сло­ вами: кокнуть, хапать, трепаться, колбасНться; ляпнуть, дрыхнуть кумекать, галдеть, зекать, подд адопивать,' залупцовывать, чкает (бежит), охомячу (с’ем), шкетовые маралы, щтервец, мыр- галйа, (кино), трепачье, мильтон, зараза, балда и т. д. и т. и. Это по автору язык пионеров, а не пионерам автор разрешает разговаривать и на воровском жаргоне, на жаргоне, который обыч­ но употребляют «свои в доску». — «Слава богу фартануло». — «Никому такого фарту нет». Мы, конечно, далеки от того, чтобы причесы­ вать нашего пионера под пай-мальчика с розо­ вым бантиком. Мы великолепно понимаем, что малокультурная среда может еще отрицатель­ но. влиять на пионера, на каждого ребенка. Мы допускаем, что в быту ребятам иногда прихо­ дится слышать такие слова. Но мы не можем забыть и того, что автор совершенно игнори­ рует огромную воспитательную роль школы, пионерского отряда, комсомола, всю огромную политическую работу партии, различных куль­ турных учреждений, которые вначале нейт­ рализуют, а затем побеждают влияние улицы !и ее некультурность. И мы категорически про­ тив узаконения в нашей литературе, особенно в детской, хулиганско-воровского жаргона. Мы против воспитания молодого поколения на лек­ сиконе «своих в доску». Но вред повести Грязнова далеко не исчер­ пывается грязным языком. Автор внушает своему молодому читателю такие буржуазные взгляды и навыки, с которыми советская об­ щественность ведет самую яростную борьбу. Выше мы уже цитировали отношение пионе- ра-мальчика к девочке, отношение мужчины к женщине в изображении автора. Вот еше нес­ колько1 выразительных мест: —- «...Много ты смыслишь в работе... Вот я!.. Работа — мужское дело...» (стр. 13). — Дура доморощенная (стр. 156). — Ты ие дюж, т ы б а б а и р а з м а з. и я » (стр. 193). Сегодня, когда миллионы! освобожденных революцией женщин становятся к станку, к трактору, к управлению государством и соци­ алистическим хозяйством, автор, не разоблачая высказываний своих героев, убеждает юного читателя, что работа — мужское делю. Для женщин у этих неразоблаченных действующих лиц произведения находятся только презри­ тельные названия: дура, баба, девченка. Это — домостроевская идеология буржуа, по которой нужно крепко бить. Автор с вею молчаливо согласился. Отношение к женщине в буржуазном пред­ ставлении тесно связано с отношением к соб­ ственности.. Грязнов дает «классический» урок пионерам: — «Лодберите3 ваша ведь поди. Деятели без­ головые! — Из нас никто ничего не теряя, но от на­ ходки кто откажется? Сережка коршуном упал на книжку. — Чур на одного! •—■закричал он, хапая ее. — Чур на всех!— успели мы крикнуть впе­ ред жадины. Хоть на две буквы скорей. И находка по закону стала общей» (стр. 14). В стране развертывается огромная работа по сбору и реализации рабочих изобретений и предложений, по автор учит своих читателей относиться к изобретательству по-буржуазному, прививает им капиталистические взгляды. — «Все изобретатели таятся. Нельзя без то­ го. Конкуренция!» (стр. 28). А дальше следует открытая троцкистская пропаганда: — «...Вот ударит мировая революция и уже тебе — социализм!» (стр. 15). Значит без мировой революции нельзя стро­ ит социализма в одной стране? Значит СССР еще ие вступил в период социализма? Значит, мы не намечаем во вторую пятилетку строить