Сибирские огни, 1932, № 4

Клину сделать эта вместе. Знойное дуновение овеяло Клима. Он порывяо сжал пальцы Степана, сказал застенчиво, волнуясь: — Не могу... Я завидую тебе... Я буду сей­ час грузом, балластом в партии. Мне нужно учиться и учиться... Я приду в партию, когда осуществится моя мечта... — Партия поможет тебе осуществить ее, —- убеждал его Степан. Убеждала в этом Клима после, на рабфаке, и Муха. И кдим сознавал, что они правы. Но тут же, обычно, его одолевали сомнения: а что, если он «вдруг» не достигнет своей цели, остановится где-то на полпути к ней? Что тогда? Клим зары­ вался в книгах, просиживал за ними напролет дни и ночи. Казалось, что всполошенный чем-то он мучительно не то проверял себя, не то искал что-то. И Степан, заметив это, сказал”Клику: -— Плохо, Климка, что ты не можешь пра­ вильно решить, как тебе нужно действовать. Но хорошо, что ты пред’являешь такие высокие тре­ бования к себе. i ребуй... Учись. Я верю, что ты своего добьешея. После рабфака Муха пошла на комсомольекую работу, вскоре вступила в партию. Три года^ на­ зад вышла замуж и уехала на юг. Степан и Клим потеряли ее из виду. Это было естественно, Клим, окончив институт, переехал в другой город, Сте­ пан на строительство кожкомбината. И вдруг... — Сто-ой!.. Конча-ал база-ар!.. Друзья перестали кружиться. Они стояли по­ средине комнаты, шумно дыша, улыбчивые и, шккшюь, беззаботные, помолодевшие. — Ну, Климка, — еказала Муха после не­ большой паузы. — Опять вместе! Опять — «треугольник»! Давай-ка сядем, поговорим. - Она потащила его и Степана к кожаному дивану н на ходу заговорила, словню возобновляя недав­ но прерванный разговор: — Мое замужество кон­ чилось семь месяцев назад. На пустую душонку напоролась: карьерист, рреволюционная фраза. Н конечно, — от’явлешшй мещанин. Чеховской «жена есть жена» я не могла быть... Расстались. Вспомнила о вас, разузнала, ще Степан, распро­ щалась с югом н прикатила в родные места. Здесь выпросилась в парткоме к Степану. А тебя, Климка, встретить не чаяла. Классическая слу­ чайность!.. Ну, а ты? Инженер, — это отлично. Женат, — тоже хорошо. Степан рассказывал мне о тебе. Молодец ты. Ругать буду только за одно: почему детей нет? Должны быть. Должны, Климка! — Она на мгновение смолкла, застыла. Потом, притушив блеск глаз и звонкость голоса, сказала радостно и строго: — Какой у меня был сынишка! Не уберегла. — И еще строже, еще радостней добавила: — Будет и второй. Вы обя­ заны мне помочь найти хорошего парня — дру­ га, мужа!.. Ким слушал Муху, точно любимую песню. О» уже не чувствовал себя так неуклюже втисну­ тых в жизнь, как днем. Сознание не раздваива­ лось, не отбрасывало себя в сторону от люден, «убытий. Легкий румянец зажег его лицо, глам Стали разговорчивы. Мышцы были, как и всег­ да, упруги, подвижны. Клим смотрел на Муху г нескрываемым любопытством и — в каждой ме­ лочи узнавали ее и видел другой: более уверен­ ной, более простой и глубокой. Не было девичь­ ей угловатости и незаконченности в гибких и ров­ ных жестах. Прежде прорывалось в ней изредка что-то мальчишеское, чуть грубоватое. Но те­ перь — и внешне и всем своим существом онч заботливо берегла и безбоязненно утверждала в себе женщину, гордилась ею. — «Какая она близкая, родная и... неподкупная!» — подумал о ней Клим и цепко схватил ее вороватым взгля­ дом. Она была одета с большим вкусом, безу пречно. Чистоту спокойного и здорового лица под­ черкивал веселый каштановый водопад. Волную­ ще искрились глаза, Над ними легко вскинулись тонкие темные тучки т—• брови. Муха кончила рассказывать о себе. Серебрян- ные ямочки придвинулись к уголкам рта, •стали мельча, — Твоя очередь, Клим, — сказала она. —- Говори, как строишь, как твои машины ? Клим ответил на вопросы не прямо. Горячо и завистливо заговорил он: — Живой ты человек, Мушка! Вот такой, как ты, должна быть наша машина. Сложная и ясная, нешумная, но и не немая. Зовущая, примагничи­ вающая к себе и своим видом и ходом всех час­ тей. На такой машине работа будет радостью, праздником! На одном из заводов во время прак­ тики я увидел новый строгательный станок — шепинг. Он был ослепителен, выглядел красавцем. Я подошел к нему н... У станка, под столом, от­ куда сыпались стружки, стояло ржавое,, измя­ тое, исковерканное вед}»! Это возмутило, оскор­ било меня. Я покраснел в диком возмущении... У нас еще и сейчас многие думают, что рабочая физиономия и человека и машины определяется вот этим дикарским ведром. Неряшливый и не­ делю нечищенный костюм. Женщина на общест­ венной, партийной работе должна быть одета без­ вкусно, аляповато, мужланисто. Вместо удобных и легких туфель или ботинок, она одевает на но­ ги... ведра! Стесняется носить хорошее платье. Вообще: она стыдится быть женщиной, хотя и кричит ей ура. Холодный, заупокойный крик,..' Степан, добродушно крякнув, покосился на Ктима и глуховатым баском с усмешкой перебил его: — Тема для дискуссии в «треугольнике» на­ мечена.. Переходи скорое к личному вопросу... — Я о себе и говорю, — ответил Клим. — 23 мистер интервент