Сибирские огни, 1932, № 2-3

исаак гольдберг — Лониеь на ихней займ е Устинья Никанорова частенька приваживалась. А года два ранее Никанор покос-от у них речной рендовал.. — Ну? —- Нет ли тутака, Василий, обману? Василий содрал с головы шапку и махнул ею озорно и радостно в воздухе: :— Воруха! А ведь выгорит дело!.. Ей-ей! До обеда рыскал Василий по соседям, «’ездил куда-то, вернулся, опять ездил. Был возбужден, но сдерживал в себе это возбужденье. До обеда не показывался в конторе и ни с кем ни о чем не толковал. А потом явился туда в сопровождении кривого старика. Присвой старик, оказавшийся из соседней с Степанчиковыяи займ- да, широко разводя руками, .наставительно и убежденно заявил: —• Сено Никанора. Нешпеловское седа. Mojry под присягой пойти. А коли на­ до, десять свидетелей выставлю! В этот же день коммунары целым обозом выехали на заимку и начали выво- витъ сено, которое сельсовет отобрал у Степанчиковых и уступил коммуне. Василий ходил сияющий, гордый. Василий ликовал и, нахлестывая лошадь, ез­ дил по заимкам, убежденный, что ему удастся разыскать еще не мало спрятанном кулаками сена. Коммунары посматривали на него и не скрывали своего изумления: —- Ай да, Васька!.. Видал ты... Марья встретила его у .скотного двора и не сдержала одобрительной улыбки: — Воюешь, Василий... Саввич? Спасаешь нам скотину? •— Воюю! — сверигул он глазами и растянул рот в широкой усмешке. И рот здзиял черным проломом недостающих зубов: — Буду во-всю воевать!.. И обрадованный этим непривычным полным величаньем, т ласково поглядел на Марью : — ■Добывай «оды обратно твоего Власа Егорыча!.. Чо такое! Мужик хороший, а от обчества отбился!.. Обчество, камува —• она штука огромадная!.. Вот!.. I I В небывалой для него деловой, хозяйственной сутулоке Василий очень уставал. К вечеру, добираясь до дому, он с ног валился. И спал крепко^, беспробудно до зари. И видел сны. И снился Василию однажды особенно запомнившийся, крепко угнездившийся по­ том в памяти, хотя и пустяковый сон. Увидел себя Василий во сне молодым, таким, каким был он лет пятнадцать назад. Была на нем во сне яркая сатиновая рубаха, на ногах сияли лаковые сапоги, пояс был шелковый. Сиял солнечный летний день, ярчайше зеленела густая трава и с полей тянуло медвяным духом. На угоре, видать, был праздничный веселый день — девки кружились в чинном плясе и пели тягучие, острые проголосные песни. На угоре, толпясь возле девок, шумели: парни. Красова­ лись в праздничных одеждах, высматривали себе подруг. Красовался лучше всех Ва­ силий. Он .неотрывно смотрел на девичий хоровод, и в хороводе видел одну, свою, желанную девушку. Он разглядывал ее, ню оиа быстро кружилась, мелькала, и не мог Василий ухватить, заметить ее лицо. Он протискивался, проталкивался поближе к. девушкам, порою он уже хватал свою желанную за белый рукав, но она отворачи­ валась, прятала лицо, ускользала. Он закипал нетерпением, тревогой, стыдом и от­ чаянием, он рвался, рвался. Но девушка все кружилась и кружилась, а подруги за­ слоняли се, отталкивали от Василия. А парни смеялись над ним, дергали его за но­ вую сатиновую рубаху, рвали пояс, наступали на яркие начищенные сапоги. Когда Василий проснулся, жена сидела на постели и испуганно -разглядывала его. День ярко вползал в незакрытое ставнем окно. ' — Очухайся, Василий! Пошто стонешь? Пригрезилось что? Василий потер ладонью вспотевший лоб и вскочил на нога. — Всяка всячина во сне лезет! — неохотно ответил он и не. рассказал жене про свой сон. 3 4 А днем, выехав на ближайшую заимку, когда ширились вокруг голые поля и