Сибирские огни, 1932, № 2-3

исаак г о л ь д б е р г На завтра н о ж обеда общежитие почти опустело. Был день отдыха и рабочие разбрелись кто куда. Влас- «стался одиноко у своей! койки и с тоскою и огорчением стал перебирать свой скарбишко. Запасная рубаха была вся в прорехах, ее нужно было чинить. Надо было бы залатать и штаны. Влас вздохнул. Он вспомнил о доне, о семье, о Марье. Ему взгрустнулось. В сыроватом, низком бараке было тихо и малолюдно. Заброшенно и мертво тя­ нулись ряды топчанов и нар. Кой-где возились со своими вещами такие же, видать, одинокие и скучающие, как Влас. Тишина стала томить Власа. Сунув обратно в мешок штаны и рубаху, он встал и прошелся по бараку. — Разминаешься, браток? — окликнул его насмешливый голос. Влас оглянулся. Свернувшись на топчане и кутаясь в равный тулупишко, по­ глядывал острыми поблескивающими глазами рыжий мужик. —• Разминаешься, сказываю? — повторил рыжий и приподнялся на топча­ не: —- Скуплю, замечаю я, тебе. По дому тоскуешь? А ты бы знакомых, земляков в городу поискал! А? Поискал бы, говорю, знакомых. Поди, есть юга у тебя? У меня, вот, никого. Ну, прямо сказать, ни единого!.. Сходи, сходи, товарвшш! Оно и полег- шает! -— У меня знакомых настоящих здесь нету, — начал было Влас, но спохватил­ ся и вспомнил: — «а Никаноро® Петра??». — Да и как, поди, к коим знакомым пойдешь? — докончил он, не высказав своей мысли. — Очень простым манером! -— подхватил рыжий: -— Прямо пошел да и все! Клас постоял в нерешительности и, ничего не сказав, вернулся к своей койке. Немного погодя, он накинул на себя стеганую домодельную куртку и ушел. 4 Свежему, да еще деревенскому человеку трудно в городе найти нужного чело­ века. В сложной, путанной клетке улиц, переулков и площадей, где отыщешь иско­ мый дом и зашерящегося человека? Номера и надписи, снующая толпа, равнодуш­ ная и занятая. И шум в грохот. В толпе пешеходов затерялся Влас. Запутался в названиях улиц и переулков, просчитался в номерах и цифрах. Казалось ему, что хорошо запомнил он адрес, ко­ торый дала ему ва всякий случай Устинья Говриловна. Но по адресу этому никак не мог он найти совработаика Петра (Некипелова. В квартире, куда сунулся он с рас­ спросами, ему сухо и неприязненно ответили: — Не проживает здесь такой! Не суйся зря! И он вышел снова на улнцу, уже теряя надежду разыскать Петра. Делать было нечего. Чужие улицы во манили. На чужих улицах было беспокой­ но и неуютно. Надо было возвращаться в общежитие, к уже обжатой койке, которая стала привычной, которая заменяет дом и возле которой лучше и легче думается о прошлом и вольготней мечтается о будущем. Обходя и сторонясь прохожих, Влас пробирался с улицы на улицу, торопясь в свое общежитие. И как ни были враждебны и чужды ему эти улицы, он все-таки с украдчивым и жадным вниманием разглядывай дома и людей. Особенно дома и людей. Особенно дома и, главным образом, новостройки. Его тревожило и удивляло обилие построек, пустырей, обнесенных желтыми временными заборами, за которыми росла буйно и неудержимо стройные и сложные сооружения строительных лесов. В городе он был в последний раз года полтора назад. И за это время г о р д сильно, почти неуз­ наваемо изменился. Он оброс новыми, высокими домами, он помолодел и сделался не­ бывало шумным и оживленным. —• «Строют...» —■ с тревожным недоумением подумал Влас, останавливаясь перед громадной постройкой, и задрал голову кверху, туда, где вылуплялся из хрупких лесов четвертый этаж: — «Здорово строют!..». И так ошеломило его вот это обстоятельство, что в городе хозяйственно и но- 2<4 настоящему, строят, что забыл Влас на мгновение, о чужой улице,, о чужих людях,