Сибирские огни, 1932, № 11-12

ии», — сказал заведующий. — Хороший жур- нал. Максим Горький хвалит. Я перестал тереть коричневую поморожен- ную кожу моего лица. — Самый icen, —• согласился молодой якут. Заведующий стал рыться в свода катало- гах, (искать подписную плату на '1932 год. — Нет, — сказал он, наконец, смущенно.— Был такой журнал, а теперь нет. В Якутске, в Незаметном на Алдане, я ус- лышал то же caMoie. Только в Новосибирске я узнал, что в текущем году «Сибирские Ог- ни» не 'были включены в число подписных из- даний, так что распространению журнала не обеспечен даже самотек. «Сибирские Огни» выхсдили, но фактически не существовали. В самом Новосибирске на них невозможно бы- ло подписаться. Жена ответственного редак- тора «Сибирских Огней» сделала однажды по- пытку подписаться на журнал для театрально- го кружка. Новосибирский почтовый служа- щий, знающий только каталоги, ответил: «Та- кого журнала нет». — «Честное слово есть!»— сказала жена ответственного редактора. Од- нако. каталоги оказались сильнее действитель- ности. В июле я был в Москве. Мне представилась возможность встретиться с М. Горьким. Первым впечатлением от встречи 'была ра- дость. Год назад мне говорили, что Алекоей Максимович «плохо выглядит». Алексей Мак- симович, мне показалось, нисколько не изме- нился за эти великие пятнадцать лет, когда я видел его в последний раз в приемной «Лето- писи». Мне показалось, он выглядел даже лучше, спокойнее и светлее. Да и сам Алекоей Максимович сказал потом, что он чувствует себя хорошо в этом году. На большой светлой террасе дома в Гор- ках, откуда виден идиллический юадик и об- рыв речки, где после Москвы неожиданно ог- лушает тишина, за большим белым пустым столом я кратко, пожалуй, теряясь от необ- ходимости выпалить все сразу, передал ему о положении наших дел^. — Это вы 'Очень хорошо сказали о «париж- ской культуре»,—заговорил Алексей Макси- мович своим прежним, неизменившимся голо- сок. — Жаль, что я сейчас не могу заняться вашими краевыми делами. Я очень занят. Они не только вас, они «Ленинградскую Звезду» довели до восьмисот экземпляров! Не знаю, что тут делают? Людей выгоняют... Надо вы- гнать. Мы строим не один, а много центров культуры, парижские образцы нам не к лицу. Я напомнил, что в этом году «Сибирским Огням* исполнилось десять лет, что «Сибир- ские Огни»' — второй по времени возникно- вения (после «Красной Нови») литературно-ху- дожественный журнал Советского Союза и что об этом в печати не было ни слова. — Вот, я бы написал о журнале, — сказал Алексей Максимович, — но где его достать? Я не получал епо два года. «Сибирские Огни» стали более редкостной книгой, чем моя кавская «Страна Гонгури»... Мы заговорили о далеких наших северных •странах. — Вы не встречали там Семенова? -— спросил Алексей Максимович.:. — Как бы уз- нать его адрес? Он где-то — между Якут- ском и «Незаметным». Алексей Максимович вспоминал вслух. Это был один из любимых его персонажей—че- ловек отчаянного захолустья, искавший, по- овюему, какого-то большого дела. Троицко- савский купец нашел самоучитель неизвестно- го языка '(обложки и титульного листа у са- моучителя не было). Купец изучил эсперанто, как он узнал впоследствии. Он написал, для пробы, предложение своих товаров в Лондон и получил ответ на том же безымянном язы- ке. Так начался троицкоеавский экспорт в Лондон. Троицкоюавсмий купец поехал . за 'границу. Там, на берегу Средиземного моря, и встретил его Алексей Максимович... После революции Семенов стал наркомфи- вом Якутской республики. Денег у республи- ки ие было. Тогда наркомфин реквизировал этикетки от винных 'бутылок, напечатал на чистой стороне установленное количество ру- блей и установленные подписи. —• Отличные получились деньги... Мне вспомнились такие же образцы азиат- ской изобретательности в Семиречьи, с той лишь разницей, что вместо якутского золота, 'бумажные знаки обеспечивались «опиумом», хранящимся в государственном банке»... Я слушал Алексея Максимовича и мгновениями мне казалось, что я читаю давно знакомый отрывок из воспоминаний великого писателя, так походил спокойный, простой голос М. Горь- кого на все его творчество. Наш разговор, видимо, затянулся. Вошел П. П. 'Крючков, секретарь Алексея Максимо- вича. Его ждали другие, пришедшие за по- мощью и за советом. Два пограничника при- везли Алексею Максимовичу толстую тетрадь красноармейских стихов и рассказов. Мы ус- ловились, что воцрос о краевой литературе долж'вн быть поднят на предстоящем всесо- юзном с'езде писателей. — Мы еще встретимся, — оказал Алексей Максимович, прощаясь. — Через два дня я 'буду в Москве...