Сибирские огни, 1932, № 11-12

I ! I I .! 1.1 I щим царапинкам прибавились новые мельчайшие следы трения дерева о ме- талл. А ручей? Ручей тоже стал другим. И пена не та. г Изменялись и сами люди. Но никто не был'способен заметить движение, по- ка некоторые процессы его не накопи- лись в звучащий, видимый или ощути- мый сгусток. Так подземные ручейки дают в сумме реку на земле. Непрестан- ное изменение мира дошло до человече- ских органов. Голубой воздух слегка похолодел. Дело к вечеру. Молотобоец в полковой кузнице перестал снимать с плеча удары, принялся раздувать горн. Шина сварена — больший огонь нужен раскалить ее, чтобы потом натянуть. Штабной писарь вздохнул и отложил перо, потому что ведомость на фураж переписана. Устремленная законами ме- ханики в долгий поход часовая стрелка дошла до цифры четыре. Цейзовик Мо- гильников обдумал свою красивую смерть. Действительность изменялась на глазах людей. Это замечаемое нами из- мнеиие материй мы называем време- нем. И люди поняли, что-прошло пол- часа. Свисток возвратил Могильникова из Индии в СССР. — Кончай чистку! '— закричал дежурный по школе. — Аай иску! — далеко басисто вторил дежур- ный по первой роте. Скомканные про- странством звуки эти показались Мо- гильникову нелепыми до смешного. Он усмехнулся и, суетясь, сдвинул винтов- ку не иод углом, прижимая приклад к столу, а прямо перед собой. Это поло- жение оружия, когда протирают канал ствола, — неправильно, грозит скверны- ми последствиями. Могильников грубо выдернул шомпол из канала ствола. Своего, нарушившего ритм работы, движения Мобильников не заметил. Неожиданный слабый хруст удивил его. Он поднял тонкий металли- ческий стержень и увидел — — Протирка сломана/ Зрачки стали во весь глаз. Пытаясь унять неприятную дрожь пальцев, Мо- гильников собрал все и, никому ни сло- та не говоря, понес оружие в пирами- ду. V. Один из узелков. Отсекрбюро полкового партколлекти- ва Гаев .неторопливо распутывал узелок на шнуре кобуры своего нагана. Гаев работал перочинным ножом, пальцами я соображением. Он любил развязывать узлы — и завязывать тоже любил. У него все в узлах — шнур на кобуре, да- же кисти занавесок. Он завязывал и развязывал. Комбинации были хитры. Эта маленькая интимная странность по- могала ему думать. Четыре года тому назад Гаев — тог- да комсомолец — работал механиком на большем заводе. Там все двигалось. Крутились маховики, маховички. Строй- ные жала сверл упруго входили в ме- талл. Ежечасная, ежеминутная борьба. Сопротивление металла человеческим мускулам, дерева — металлу было не- престанно ощутимо, видимо, слышимо. И все это связано шкивами, и нельзя раз'единять, потому что токарный ста- нок без двигательной силы — не станок. Если слесарь ударил молотком по зуби- лу — то ведь этот удар только звено в цепи множества ударов. Результат их. может быть одинаков, а все же удары не совсем равные: один чуть-чуть силь- нее, другой —- легче. Так Bice это двига- лось, переплетенное, связанное между собой; в (борьбе противоречий, труда и материала появлялась продукция — ве- щи новые, еще не бывшие... Переделывая предметы, делая вещи на советском заводе, люди переделыва- ют и самих себя. Гаев убедился в этом, когда началась его военная служба. Сре- ди пришедших из деревни ребят он, отшлифованный заводской работой, был первым по учебе и дисциплине. Но и еще в одном — важном убедился Гаев. Прочтенные впервые еще там, на за- воде, мнили по марксистско-ленинской философии не удивили Гаава. — Так и есть, — говорил себе Гаев, сравнивая мир со своим заводом. В авязи машин, инструментов, людей, казалось ему — как нельзя более четко воплощена марк- сова мудрость. По цехам, в работе, Га- ев ходил, насколько лукаво усмехаясь, подмигивая одним глазом; казалось — в руках у него добрый аршин стоит только приложить, можно все смерить в связях, в развитии, в борьбе проти- воречий. А в армии? В армии совсем не так. Старый добрый аршин не годился. Все гораздо сложнее, запуганнее. Так в жизни Гаева затянулся первый узел. Второй узел затянулся позже, — при- шлось лучшего друга, связанного с ним