Сибирские огни, 1931, № 9

бцко по-американски, то-есть, только на темени, отчего голова и без того узкая, ка- залась (ишицемной, а лицо — сухим. Даже в будни Федя носил новые, серые брюки, шьрокий, обязательно в горошинах галстук. За эти культурные причиндалы, а также га высокое мнение о себе рабочие прозвали Федю «Ветлужский мастер Форд?». Федя скорее гордился этой кличкой. Он действительно был убежден, что старые мастера толь- ко страхом сильны, да навыком. Появись новая техника, машина, — старикам каюк. Даже теперь старательный молодняк, побывав на курсах, знает куда больше, может работать куда лучше. Предупреждение Мотова не могло попасть в цель. Федя против Быкова! Зеленый, вчерашний курсант претив квалифицированного кузнеца! Эхо-ли не честь! Гордей ерзал за своим ящиком, кривясь ни Милькова. Тот равнодушно молчал, а разгоряченный знаками внимания Федя уже бросил свое задиристее нсобдоуманное: да!.. Он всегда был за то, чтобы указать Пашке свое место. ' — Только чур! — все помогать! Поможете?,.. Кто-то еще раз попробовал охладить его: * - А зол ты на Пашку. Для тебя видно не в болтах дело. Федя повернулся к Гордею: — Сами просят, а сами не доверяют мне. — Кто не верит? Кто не верит? — негодовал Салоз. «В конце концов, другой, кроме Федьки, охочей кандидатуры нет» — подумал Гор- дей, толкнув бригадира плечем. — Как вы думаете,, товарищ? Тот встрепенулся от своих дум: — Никак я не думаю. Решай». «Ах ты дипломат! — в душе обругался Гсрдей, — знаешь, так посоветуй». Салов уже начал писать. Так еще один протокол прибавился к гордеезскам буггагаж. • • Вражда между Федей и Павлом Быковым началась давно — с тех пор, как од вы- ходе с краткосрочных курсов бойкий, живой Федя сделал попытку устроиться к Павлу молотобойцем. Тогда о старых мастерах он думал иначе: «подучусь». Но Быков грубо отказал ему, даже погрозил бросить кузницу, если ему навялят Федю. Тот был ошара- шен. Передали слова Быкова, будто бы Федя — зазнай, книжник, не работать, а ВУЗ пришел зашибать, так как cast он «из бывших», но верным было то, что Федя кончил семилетку, мечтал учиться, даже в Москву ехать мечтал... Но как это Павел — оди- нокий, замкнутый — разгадал его? Кто мог сообщить о Фединых планах? В отместку он сказал про Быкова, что тот к молодым кузнецам ревнует свое ремесло и Федю боится. И действительно: Быков с несокрушимым недоверием относился к фабзаучам, цитам, потому что сам прошел суровую костоломную школу в темней клетушке своих отцов. Теперь клетушки уже не было, но Федя ей также поставил Павлу в счет: хо- зяйчик!.. Это сильно лришлось не по вкусу кузнецам. И вот на. одном собрании мастер Крцвоаоеов — ехидный, злопямятшй старикашка с одним глазом, другой был под бель- мом •— на всю кузницу сказал про Федю: — Этого слушать не стоит. Он металла пе любит. Он — балаболка. С., с... стрикулист! — подбавил Быков. Теперь Федя готов был на все, лишь бы посрамить его. Соревнование посулил® такую возможность. В одном он сомневался — в помощи партийцев. Он и не дукал, что соревноваться надо для пользы всей кузницы, для пользы класса. Не настоящей, не нутряной показалась бы ему такая мысль. • • Между тем Павла очень мало беспокоили стычки с Федей. Он был погашен нным... Жизнь в первые годы революции сделала глубокие зарубки в душе. Он был в Красной гвардии, защищал первую советскую власть в Сибири...- Потом — партизанил