Сибирские огни, 1931, № 9

Я мну одеяло, кусаю губы. Глаз не сомкнуть, не дождаться сна... И—падает душной медвежьей шубой Внезапная тишина. Щель истекает лампадным светом, Дышит подушка, постель горяча. Будто от вздоха, будто от ветра Дверь отворяется без ключа. Зубы ли дробью, дождь ли по крыше? Выступ карниза иль очерк плеча? Тише... То профиль старухи, открывшей Двери без скрипа и без ключа. Мертвые губы, пепельный взгляд, Медленных туфель шлеп. Серой сосулькой свисает прядь На морщинистый желтый лоб. Меня обжигает смешком сухим, И двинуться мне нельзя: — Ты тоже когда-нибудь станешь таким, Как мы, как наши друзья. Спину согнет прожитого груз. Подагра и ревматизм, И ты потеряешь к работе вкус И веру в социализм. Полюбишь ты хлебное вино И так же по вечерам Ты станешь играть в пятьсот одно Или в преферанс. И в затхлой житейской пресноте Затянешь ту же нуду: — Нет, нынче не то и люди не те, Что в тридцать первом году. Сердце мое поднимает трезвон, Услышав такой прогноз: — Старуха вздорная! Ступайте вон! Кой чорт вас ночью принес? • • ...О, ночь, пролетевшая дьявольски скоро! О, солнечный луч, разгоняющий сны! Ты ставню прорезал, ты хлопнул о штору, Пылинками золота окна полны. Хозяйка на кухне гремит самоваром, Хозяин выходит, дыша перегаром. Окраина шупальцы тянет ко мне. Я диспут закончу, что начат во сне: