Сибирские огни, 1931, № 9

Павел наступил на него сапогом. Должно быть, кто-то очень сильно рассердил его, потому-что огромные кулаки Павла были сжаты, волосатый рот раскрыт; он ру- гался, грозил кото-то сунуть головой в лохань и при этом взглянул на Федю. «Ага! Стало быть меня. Это он меня головой в лоханку», с жестокой ясностью по- решил Федя. И ничего больше не сознавая и не видя, кроме черного, бородатого лица с жующим ртом, — ринулся на противника, выискивал на нем место, куда бы опустить кулак. — А вот вам и новый мир! А человека-то и нет. Зверь в человека вошел... Троглодит! — комментировал борьбу Кривоносое. Около Фединого горна дрались еще двое: Мотов с Васиным. С них и началось. Васину понадобилась хорошая гладилка. В инструментальную не хотел идти, тогда он обратился к Мотову, а тот — отказал. Я, говорит, инструментом снабжать тебя не обязан. Господ нет... — Ах не обязан! А молотки у вас чьи? Наш ручник! — вклепался Васин. — Ударник твой все равно без деда шляется. Давай! — На! — гаркнул Мотов и тяжелый кулак опустился на скулу. Все-таки Васин успел схватить молоток. Теперь они уже побили друг другу носы, кто-то облил бойцов водой и пыл их остыл. Федя тоже успел нанести Быкову, подскочив к нйну е боку, лишь один уддо. Тот было повернулся, но другие сильные руки стряхнули Федю на земь. Гордей Кукмарев поочередно осматривал участников драки. Он был спокоен^ даже весел. — Ах вы, луковки зеленые! Из-за молотков!.. Павел кусал бороду, смотрел вниз, переваливая с ноги на ногу тяжелое тело. — С... спасибо, Гордей Кукмарев! — проговорил он, — кабы не ты, разбился бы Федька... В... вишось. —> Да неужели ты начал? — не поверил Гордей, почувствовав, что этот кузнец стал ему ближе, словно родней. — Может быть и не я, — ответил Быков. — А виноват я... Много, вишь ты, делов натворил... -— Каких это? — вонзился в него Кривоносое. — И не 'ври ты! И не винись. Яд вас довел... Дышать нечем. Я-то уж знаю, как они человека с человеком травят. П меня затравили и тебя. Все вижу! Всю правду! Все докажу! Тот махнул рукой, пошел к своему горну. Рабочие потянулись следом, на разные лады обсуждая событие. Кривоносой на этот раз остался почти один, даже некоторые надежные друзья и, в первую голову, Дорохов, перестали внимать его злым визгам. Драка всколыхнула всех, запала в мысль каждого: как, почему она случилась, до чего можно так дойти. И все невольно огля- дывались на себя, на кузницу и замечали, что много беспорядка у них, разгильдяй- ства, а главное — слишком заметно излишнее вожделение к советскому рублю и не- достаточное рвение к делу. Прошла декада. Кузница продолжала слоиться. Очень слож- ные и незаметные процессы развивались даже среди яростных противников новшеств. Например, ворчал мастер Трохин. — Бывало про эти соревнования и слыхом не слыхали, а болт во какой был, что прочный, что дешевый. Да разве болты ковали! Да мы... — взвивался его молоток. — Работать не могут! Шваль! — шипель Кривоносов, как цинк, политый кис- лотой. •— Разве Федька с Баськой работники!? Они на сборищах языки чесать работ- ники! Нет вот поставили бы мне нолставня под нос, я бы вот как бил... Я бы им!.. Вот как я!.. Трохин иронически подкрутил усы. — Эх, Илья Ка.рпыч, прошли твои годы. Ты попробуй ушибить вот, как я!.. В-зот!.. Под его молотком покорно гнулось, оседало железо. К потолку взлетали золотые