Сибирские огни, 1931, № 9

— Дай! — сунул он руку Феде. — Коли таз — даз!.. Сам ему вызов отдам. А там что будет. Федл медлил. Какая-то угроза почудилась ему в размеренных звонах молотков. — Ты что? — заторопил Мотов. — Я сам пойду. — Ну иди сам.. — Нет. Я завтра. Цызов остался дома. Просто... нет вызова. — А-а, — неопределенно откликнулся Мотов, и все его возбуждение разом по- гасло. Федя сунул руку в карман. Сложенная вчетверо бумажка, украдкой от Матова, была брошена в огонь. ' • А на другой день среди рабочих пеожцданно распространился несуразный слух. Говорили будто Павел Быков норму сам повысил, добровольно, да так, что никому и в голову не пришло. .А теперь на соревнование всех зовет и, в нерву» голову, партийных. — Росказнк! — усумнился Федя. — Наверно Кривоносов придумал, — а сердце в самом екнуло: «Упредил. Эх ты!» В с?;оловои во время завтрака он повстречал старика. — Как дела, товарищ Кривоносов? Прыгаешь? — Да, прыгаем помалости. А только товарищей ныне уже нет. Акулами стали... Кривоносов не любил, когда его называли' товарищем: — Богово имя у меня есть. Это. ведь в старые годы. Стенышны сподручники волжских купцов ловили, а Разин им с берега кричал: хватит-де вам? Товар ищите! Бот и пошли токрищи... — Например, ты, Федор Почки?, сколько в свой вызов для Пашки яду влил? — Какого яду? — А вот... Соревнование так я зову. Яд!.. Игра, вроде, а людей зорит... Восемь или больше? — Допустим восемь, —Насторожился Федя. — То-то вот оно и есть, — усмехнулся старик. — А ты Сколько, дядя, выдашь, если вызовем тебя? — поинтересовался Мо- тов, который всегда обедал вместе с Федей. Кривоносов устрашающе выкатил свое бельмо, покраснел. — Вызова мне вашего не надо, а коли нужно будет — десяток насупротив та- ких завсегда рады. Круто повернулся к Феде. Злорадство в глазах. Ткнул вперед пальцем. — Ты восемь надумал, а Пашка смеется над тобой. Сказать послал: сегодня десяток, а завтра, "если сунешься, двенадцать,.. Вас уч-4ить надо! — Уч-чить!.. Последнее слово он выплюнул вместо со слюной. • • В самом угнетенном настроении Федя вернулся в мастерские. Он чувствовал себя брошенным на произвол слепой силы. Павел теперь превратился в чудовпще. А рядом с Федей всюду шел Мотов и говорил ненужные слова о подготовке. «Нет, не подгото- вишься теперь! Поздно! Все теперь пропало», — размышлял Федя. Вся его недавняя уверенность безнадежно и до конца иссякла. — Понимаешь ты! Понимаешь ты, простая голова! Бее об этом знают. Мы его хотели вызвать на восьмерку, он вперед нас десяток выдал... Смех! Сам ты ленч задержал. f — Ну так что! И мы выдадим, — доказывал Мотов. Федя только рукой махнул: — Отстань!.. В мастерских шепотком, а где и вслух уже поговаривали о полном провале ком- мунистов, о том, что соревнованию — крышка. Молодежь и та ворчала, что дело- начато не с того конц.а