Сибирские огни, 1931, № 9

— Ты вот что, Федор, — подсел к нему Кукмарев. — Ты грамотнее нас всех я, конечно, писать можешь. Не о том речь... Пашку простым языком ущипнуть надо. Сам знаешь — на него что пойдет. Откажется от соревнования с тобой — будет срам... И не только откажется, еще насмеется, а Кривоносо» поможет: ага, скажет, сопляк, айерийанец, сунулся? Обстриг тебе Павел ногтн! На кого полйз?.. Федя нерешительно достал новый лист. — Ты и скажи ему здесь, — ткнулся в бумагу морщинистый палец. — Дескать я, Федя Почкин, хоть и молодой мастер, но первым берусь поднять норму и снизить цену болту. — И качество его повышу, — подсказал Салов. — Да, и качество... - — И чтобы не было брака, — вставил свое Чеколдин. — И чтоб не было никакого брака. А главное тебя, старого мастера, вызываю на бой, чтобы всем доказать, как мвгут молодые работать. Если откажешься, — значат каждый поймет: Быков трусит. Если примешь мой вызов — начинаем ковать — ты по-старому, я по-новому. Так и намекни: дескать повые приемы пора кузнецам вводить. Это его, как cofeaa за ляжку хватит. Вот! Ладно что ли?.. «А ведь и правда они мне новую науку видят!» — самодовольно подумал Федя, хотя и неясно представлял себе как это он по-иному ковать будет, и все-таки начал свой вызов так: «В настоящий решительный момент революционной борьбы, когда партия и весь пролетариат на основе сплошной коллективизации производят ликвидацию кулачества, я — Федор Ночкин».., Салов одобрительно кивнул головой. Чеколдин раскрыл рот. Гордей опять было нахмурился, но, узнав, что далее вписано все по его совету, успокоился и даже, пох- валил Федю: конечно, мол, без политики нельзя, а на политику — ты мастер. Потом он отозвал Федю в сторону и шепнул, что райком запросил сведения о луч- ших ударниках и кто первым туда вписан — легко догадаться. Феде это понравилось. Будто невзначай он справился о стенной газете — как, мол, в пей кампания проходит, но про себя мечтал фамилию свою увпдеть в журналах, настоящей прессе. А там... Федя полный надежд покинул красный уголок. Сецчас он передаст Павлу вызов... II будет когда-нибудь сам командовать Гордеями — вот чего теперь хотела его взбаламученная душа. Федя остановился неиодалеку от горна Быкова. Молотки поднимались как бы под влиянием одного огромного механизма, охваты- вающей всю кузницу, и со страшной, глухой силой опускались на горящие куски железа- Федю вдруг поразила напряженная фигура быковского молотобойца: потный,. све- тящийся лоб, мокрые нрядп волос, губы, которые он то и дело облизывал, и такая странная дрожь колен. «Должно быть... совсем размок. Загнал Пашка... Рвач!». комсомолец Самоваров, который недавно прпбыл в кузницу и только еще при- гнатривался к новым друзьям — встретился с ним взглядом. Федя ласково и снисхо- дительно, как старший, кивнул ему ГОЛОВОЙ. Тот ответил бодрым взмахом руки: одо- бряю, мол, привет!.. П гут же отвернулся, занятый своим делом. Потом Федю настпг Салов. И совсем не' таким голосом, каким ораторствовал вчера перед Гордеем, хитро прищурив глаз, склонясь к Фединому уху, шепнул: — Ты таки... того... не спеши очень-то. Момент выберп. — Почему? — не понял Федя. — Пашка-то ремень подтянул. Да ты сам убедишься, — чмокнул губами, шари- ком покатился к своему огню. «Тоже... старшой», — усмехнулся Федя, но все же вынул из кармана руку, раздумав передавать Павлу вызов: «Сзади-то маня не гонят».