Сибирские огни, 1931, № 7-8

Я ц е обвиняю, нет, нет, — взволнованным басом прервал Каширина Несчаст- ливцев .— Я только говорю, что он не посоветовался со мной о поездке в город, й какие мотивы... Каширин поморщился и поднял кверху руку. — Минуточку, тсс... минуточку! Перебил он Несчастливцева. — Расскажи. Абрамов, что ты затеял... Абрамов с тихой радостью подумал, что Каширин на его стороне. Но когда Абра- мов заговорил о медикаментах и недельной отлучке, глаза Кашргрина холодно сверкну- ли. На лице Николая ясно обозначилось сомнение и он заговорил более тихо и с нот- ками обиды в голосе. — Поездку в город я согласовал с Ветровым. Отлучка моя не повредит делу... —- Протестую, — с неожиданной горячностью перебил Несчастливцев с сердитым блеском в старческих глазах. — Протестую категорически, — торопливо повторил он, брызгая слюной и не- складно жестикулируя. — II вы •— молодой врач — на неделю хотите убежать от работы?! Я знаю, что медикаменты у нас есть еще... И вы... Да я бы на вашем месте не заикался об этом в такое время! Я бы... Стыдитесь!... Лицо Каширина было нахмурено и словно окаменело в сосредоточенности. С таким лицом он продолжал писать, но изредка бросал пристальные оценивающие взгляды на обоих врачей. Горькую обиду переживал Абрамов. Он стоял возле стола и взволнованно вертел в пальцах пресс-панье. Самолюбие его потревожила вдруг нелепая догадка. — Можег быть он хочет излить на мне застарелую злобу... против Чернова? Неудачник с на- слаждением доставляет неудачи другим. Стыдитесь! — запальчиво закричал Несчастливцев. Пальцы его дрожали и дышал он прерывисто. Необычайная вспыльчивость старого врача удивила Кашири- на и возбудила у него чувство брезгливого сожаления. — Видимо, они давно не в дружбе, — недовольно подумал он. —- Нет, коллега, Несчастливцев! — нарочито громко и уверенно сказал Абрамов, едва сдерживая волнение. — Нет, у меня важные дела и я поеду в город. Понимаете? Поеду... А вы можете протестовать перед Наркомземом. Ради формальности... Ведь вы же формалист?.. —• На последнем слове Абрамов внезапно осекся, но поздно пожалел о сказанном. Несчастливцев стремительно подошел к столу. Неврастеническая астма славила его горло и с трудом дыша он заговорил отрывисто и точно захлебываясь: — Я... я работаю в Бурятии нять лет... и не пользовался отпуском. А теперь вы с формализмом... Да, я формалист. Везде формализм нужен!.. — .дрожащий голос его часто срывался, то повышаясь до фистулы, то переходя в хриплый бас. Нервная астма усиливалась. — Да, я формалист, но кто скажет, что я неправ? Кто-о?! — Ста рый врач внезапно приложил руки к сердцу и шатающейся походкой добрался до де- ревянного дивана в углу комнаты. -— Товарищ Несчастливцев, что с ванн? — испуганно спросил Каширин. Несчастливцев повалился на диван, часто и конвульсивно глотая воздух. Каши- рин подбежал к нему, схватил за кисти рук и начал-было делать искусственное дыха- ние, но старый врач вырвал руки из крепких пальце® Каширина и тяжело! застонал. Через несколько минут он вяло встал и начал развинченно ходить по комнате. Потом остановился перед окном и сдавил голову ладонями. • • Нервный припадок Несчастливцева сразу убедил Каширина в искренности и пра- воте старого врача. Подавленный и растерянный Абрамов сутуло стоял у стола. Поел? истерического волнения старика он незаметно переоценил свое намерение о поездке. Абрамов даже удивился нелепой своей настойчивости. Предстоящая поездка теперь по- казалась ему совсем несвоевременной и ничем немотивированной. Его больше всего волновал вопрос, что теперь узнают все об его поступке и заклеймят его презрением п вечной насмешкой. Когда вышел из комнаты старый врач, Каширин обратился к Аб-