Сибирские огни, 1931, № 7-8

—- Пустое- дело, — шутливо сказал он, поудобнее пересаживаясь на стуле. — Я каменный, выдюжу... — Нет, это массовая борьба, подрыв авторитета, — вспыльчиво возразил воен- ком. Доминика тепло и сочувственно смотрела на Каширина. Абрамов с шелестом раз- вернул свежую газету. В статье «Грозный культпроп» Каширина обвиняли в бюро- кратизме, безделье, зажиме самокритики. Статья была подписана псевдонимом «Бре- лок». Абрамов улыбнулся. Судя по статье, человек носил в себе только пороки. Но за столом сидел сильный с умными глазами Каширин. — Это же спекуляция на самокритике, — горячился военком. — «Брелок» прямо провоцирует человека... Ба! — закричал военком, — ты помнишь собрание, где разоблачали пьянство и бюрократизм 'Грэпела, Кашалотова? Каширин сдержанно улыбался. На скулах его играли твердые желваки. Горячность военкома его развесе- лила. — Я согласен, я напишу опровержение, — сказал он, улыбаясь. О • — На свежий воздух беседовать пожалуйте, — сказал с улицы в окно сухой голое. Домишка приложила ладонь щитком к бровям и с любопытством нагнулась к окну. — А Савелий Иванович, проходите к нам, — обрадовалась она... В комнату во- шел районный медицинский врач, средних лет. Прщурив серые холодные глаза, о и осмотрел присутствующих. •— А, наш хирург, — мягко сказал военком. Николаю послышалась в словах Иванова шутка. По рассказам Вайисдолкомовских служащих хирургия врача заключа- лась в том, что он соглашался вскрывать чирьи и отрезать бородавки, на другие опе- рации он не решался. — Вечер-то какой чудесный, а вы комнатным воздухом дышите, — произнес врач, поудобнее усаживаясь у окна. Каширин встал прощаясь, словно тисками сжал руку Абрамова. Доминика "грустно посмотрела вслед уходящему и наклонившись к уху Николая тихо и заботливо сказала: — Скучает. Он страшно; любил Евгению. — Абрамов едва сдержался от резвого движения. Остренькое жало ревности зашевелилось в сердце его. — А она? — Жадно спросил Николай. — Она... Она избегала его. Кто их знает? — неожиданно! заключила До^гиникк Абрамов посмотрел в окно. По улице стелились черные тени домов. Лунный прохлад- ный воздух казался молочным. — Идемте в клуб, воллеги, — громко сказал вошедший военком, иронически подчеркнув последнее слово. — Римский гладиатор выступает. Это ли не редкость. — Пойдем, пойдем, —- радостно сказала Доминика, заврывая овно. И они пошли. • • Расклеенные по селу розовые афиши вещали о «культурных» гастролях гладиа- тора Глазунову Приглашались все граждане села .получить полезное удовО|Льствие и отдых... В клубе были сумерки, хотя горели две с увернутыми фитилями, висячие лампы. Люди сидели на скамьях и стояли у дверей и в проходах. Было жарко и пахл» потом н вонотыо. Перед самой сценой шевелилась пестрая шумливая орава ребятишек. На сце- не здоровый атлет вил толстые гвозди в веревочку и передавал публике. Был слышен удавленный шопот и вздохи. Атлет был тяжел, потлив и мрачен. Под ним гнулись по- ловицы. Угрюмым и ленивым голосом он говорил: - — Извиняюсь, граждане. Самые нормальные гвозди... можете убедиться... —Абра- мову казалось, что- атлет думал так же тяжело и неповоротливо, как Двигался. После Сиб. Огни. 4.