Сибирские огни, 1931, № 7-8

Из открытой двери вышел среднего роста человек с чисто выбритым полных вы- разительных лиц<ф и с большими равнодушно-вежливыми глазами. У человека была легкая походка и на розовых полных губах его блуждала странная улыбка сожаления. —- Кашалотов — член коллегии защитников, —- мягким тенором сказал человек, подавая Абрамову руку. — Вы наш молодой врач? Очень приятно, пройдите в комнату... Абрамов несколько смутился от неожиданной любезности. В просторной комнате было полутемно и едко пахло табачным дымом. Выходящие на улицу окна были закры- ты. На круглом столе стояли бутылки и стаканы. Три человека дымили папиросами. — Пожалуйста, знакомьтесь, — ласково сказал Кашалотов. Абрамов чувствовал себя связанным пристальными взглядами незнакомых людей- — Агент Союзмясо Трепел, — здороваясь сказал человек с водянисто-голубыми глазами, ближе всех сидевший к врачу. — Вы Абрамов? Как-же... Я слышал ваше выступление на заседании Рика. Лечебница действительно необходима. Я понял тогда вашу речь. Прекрасно... — Трэпел картавил, глухой голос его прерывался хриплых застарелым кашлем. Белобрысый с бледным лицом лесничий и кудрявый темнолицый секретарь суда сидели молча, навалившись на спинки стульев. Изредка они о чем-то говорили тихими голосами. Кашалотов спокойно п вежливо наблюдал за всеми, как-бы говоря: ну бесе- дуйте граждане. Я о<чень люблю мирные семейные разговоры... — Отведайте., пивко холодное, — любезно предложил он. — Здешний коопе- ратив настолько гибок, что снабжает село пивом. Что-ж, Иркутск близко, автомоби- ли... — Кашалотов говорил вежливо и с той небрежной интонацией, которая свойст- венна отживающим интеллигентам уютных гостиных, привыкшим беззаботно полегонь- ку работать и праздно отдыхать. Налитое в стакан пиво шумно пенилось. Трэпел изучающе смотрел на Абрамова и неожиданно заговорил: — Вот ваш предшественник был замечательный человек. Вы конечно знаете Юрьева?.. — Абрамов вспомнил маленького человека с длинными волосами, виденного в Верхнеудинске. — Да, умный человек был, — серьезно подтвердил Кашалотов. Трэпел придви- нулся к Абрамову, поднял кверху указательный палец и увлекаясь заговорил: — Юрьев умел жить. Он все позволял себе, но только на квартире. Пил как ло- шадь. Вы не знали? Да, да... водил девченок... И все шито крыто. Хоть бы кто знал. А прожил два года. Умница парень, не то что Каширин. Вы знаете Каширина?.. Ну, вот узнаете. Из компании военкома Иванова... Абрамову было очень ясно. — за что Юрьеву приписывали большой ум и он по- чувствовал предубеждение против сидевших в комнате людей. — Вы не знаете, на сколько процентов коллективизирован район? — спросил, вдруг, Абрамова секретарь суда, считавший, видимо, уместным семейные разговоры заменить полптичеекгош. Абрамов уклонился от ответа, решив, что серьезные политические разговоры здесь, в присутствии - его, новичка, звучали бы фальшиво. Трэпел пил пиво и говорил: :— Здесь районное село. Вы врач здесь, так сказать, гранд-человек. У всех на виду. Попробуйте вы жить открыто н ваше имя начнут склонять и спрягать во всех наклонениях. А это ущерб чести. И потому... — Трэпел взглянул пытливо и вопроси- тельно на Кашалотова, — И потому нужно жить дружно. Все за одного, один за всех... Ну, дайте вашу руку, Абрамов... — Николай почувствовал неловкость, но сдержанно подал руку. Настойчивый голос внутри его кричал протест. Абрамов отодвинулся и носком щтпблета чего-то нечаянно коснулся под столом. Послышался звук упавшего стекла и бульканье. Запахло спиртом. Николаи смущенно поднял бутылку пролитой водки. —- Ничего, житейское, — сказал сдержанно Кашалотов и нервно повернулся на стуле. Глаза секретаря суда были сердитыми.