Сибирские огни, 1931, № 7-8

ли его в пастухи. А теперь степь опять узнала Урумбасара. И не потому ли узнала, что люди, строящие дорогу, верят ему и поручают об'ехать край и собрать не менее ста человек. У него нет ни одного верблюда, ни одного барана, но живет он не хуже, чем в молодости, а сородичи относятся к нему с большим уважением. И ничто не пугает его сейчас — ни бараний мор, ни гололедица. Одним плохо: редко привозят кумыс на станцию. Урумбасар отдавал поводья хозяину и входил в юрту. Обеими руками прииима! чашку с кумысом и, не скрывая своей жадности, выпивал до дна. Хвалил: табун ко- былиц, кумыс, хозяина. А когда рассказывал о дороге и о своей работе, то все, что при- обрел он, двоилось, росло: ее,от завел себе один халат, то говорил о двух. В одном из аулов поймал он слова, произнесенные с тревогой: — Построят дорогу — всю землю отберут, а казаков заставят работать, как у русских работает скот. Так говорят аксакалы. Урумбасар, склонив голову, опустил взгляд на умирающие в очаге угли. Он знает цену этим предсказаниям, но как доказать глупость их, если ему самому неизвестно, что будет весной в степи, когда сомкнутся рельсы. Одно он крепко зиает: таким как он, джетак Урумбасар Алдиаров, живется лучше. Но на это кочевники могут сказать, что русские задарили его. И вдруг в голове Урумбасара молнией блеснула мысль. Он вскинул голову и заговорил с оживленностью ребенка, получившего редкую игрушку: — Казаки дорогу делают... На станцию приезжал самый большой начальник — казак. Я сам видел. — Вспомнил слышанное на митинге. — Дорога — для русских и казаков, для всех. Он об'ехал десятки аулов, пока не увидел знакомую долину. На лужайке возле аула ребята играли в доб: один пытался дервяннйй шарик загнать в ямку, а осталь- ные яростно отбивали. Когда-то Урумбасар в^Акои же детском гаме волчком крутился по лужайке, а теперь его младшие дети не увидят такой интересной игры. Прожил он лето на станции и ни разу не видел, чтобы люди играли. Ньют часто, морды друг дру- гу бьют нередко, а игр нет. Не будут участвовать дети ело и в Сайгах: где возьму! они лошадей? Так вот и будет он коротать еВою жизнь привязанным к железным пру- тьям, опоясавшим степь. 'J У казака, вошедшего навстречу, спрбеил предр^^яте^- Казак показал на жен- щин, катавших кошму по ту сторону аула, ехид'Нолйш&яулёя. — Выбрали на смех, а теперь... — Казак качнул головой. — Начальство смену не дает. Урумбасар привязал лошадь и пошел к казачкам. Они волокли по земле шерсть, завернутую в цыновку. Мугарова байбичи*) Алима тянула вперед, а уртанчи**) Б&. лила, навалившись грудью, задерживала сверток и прижимала его к земле. Недалеко от них, позевывая на полуденное солнце, сидел сам Мугар. Алдиаров подошел к нему и спросил здоров ли скот, здоров ли хозяин. В сонных и тусклых глазах Мугара просну- лась жадность: он ощупывал взглядом новый халат и малахай Урумбасара. Алдиаров достал табакерку и стукнул ею по ладони. Мугар протянул руку за табаком, — как не попробовать из такой блестящей табакерки. Казалось, Мугар не верит глазам своим: Алдиаров ли сидит перед ним? Где он мог достать такой халат и такой малахай, ведь он не вор? — Вот! — Урумбасар встряжнудся, как гусь после купанья, обращая внимание на свою одежду. — Там дали. Много дали... Мугар пощупал халат и как-то по-птичьему щелкнул языком: — Джяксы! Ему хотелоеь сейчас же пойти в табун поймать лошадь и вместе с Урумбасаром ехать туда, где дают такие прехорошие халаты. Мугар взглянул на жен и сердце его затосковало. Как быть с Балилой, не остав- лять же ее без присмотра. За бойкими бабами «нужен строгий глаз. Раньше был такой исписанный закон, по которому за связь жены с посторонним муж мог получить с ви- Первая женз 2 ) Вторая'жена. Сиб. Огни. 2.