Сибирские огни, 1931, № 5

Производственное совещание на устье реки ТельСесса За длинным неу клюжим столом в комнате рабочкома Усть-Тельбесского строи- тельного пун к та рассаживаются по скамейкам участники технического совещания. У самого окна — председатель рабочкома, только что приехавший ленинградец Вино- градов. Он еще присматривается к людям, к работе и, прежде чем открыть совеща- ние, перелистывает папку с громким названием «Дело производственных совещаний». Но в пайке никаких намеков на совещания нет. Какие- то невразумительные списки, акты, обрывки газет. Против предрабочкома притулился к стене продрогший и устав- ший за день молодой прораб инженер Дольнов. Рядом с ним — все три десятника пункта, — Костиков, тот самый, которого впотьмах нечаянно хватили киркой, ста- рик Котов, занятый на скальных работах, и Головин, основоположник пункта. Он год тому назад в весеннюю распутицу пробрался в Усть-Тельбесс верхом да так и остался здесь, околачивая один за другим бараки, кузницу, пекарню, тепляки. Кроме них, в комнате два старших рабочих и два активиста. Не очень много, но скоро должно быть больше, так как вслед за техническим совещанием назначено про- изводственное. Доклад прораба начался откровенным признанием: — Дело наше, товарищи, дрянь! Сидим мы в гробу, и с накрытой крышкой. Компрессор за месяц выработал 137 часов, так как не было взрывматериалов. Коэф- фициент полезного действия ничтожен. Выходит, что вручную работать выгоднее. С гражданскими сооружениями еще хуже. Три барака стоят без потолков — ни тесу, ни балок. Сегодня я обошел все склады — хоть бы один гвоздь! Дошло до того, что плот- никам нечего делать, пришлось послать их на земляные работы. — Правда, есть у нас одно блестящее достижение — это мост через Тельбесс. Им мы можем гордиться, но... сами понимаете — кабы только один мост у нас и был. А то работы хватает. Нам сегодня нужно самое меньшее 1200 человек, а у нас 300. Дальнейшие цифры, очевидно, еще неутешительнее: прораб захлопывает запис- ную к н иж ку и совершает небольшую историческую экскурсию. Две недели тому на- зад, когда он приехал в Усть-Тельбесс, четвертая дистанция, резиденция которой была в Абрамовке, разделилась на два самостоятельных пунк та. Прорабом одного из н и х— Абрамовского — остался бывший начальник дистанции, и он постарался разделить имущество так, что второму пун к ту — Устъ-Тельбесскому не досталось почти ничего. — Было у нас двенадцать лошадей, да потом кое-как вырвали восемь и, нако- нец, третьего дня из Сад-города получили тридцать шесть. И это все. Сена во время дистанция не заготовила, приходится платить втридорога и то никто не везет. Надо самим ехать. — В чем сейчас гвоздь положения? Печеный хлеб на-днях нам подвозить пере- станут. Будем открывать свою пекарню. Помещение есть, но нет кирпича. Будет кир- пич, придется из пекарни выселить людей, — значит, нужно достраивать бараки. Одним словом, надо вывезти кирпич, лес и взрывматериалы, иначе нам нечего здесь делать и не за что нас хлебом кормить. Привезти мы все это успеем, но тогда не под- везем сена и будем вынуждены отправить лошадей в колхозы на кормежку. Но без лошадей нам тоже нечего делать. Вот в чем наша задача. Решить ее нужно сегодня же; через пять-шесть дней нечего будет и решать. Техническое совещание тем временем уже превратилось в производственное. В комнате рабочкома негде было стоять. Перешли в красный уголок. — Слово имеет десятник Костиков! — Товарищи, по-моему, кое- какой выход все-таки есть. Мост у нас достраива- ется, на-днях мы можем разобрать тепляк. Вот у нас лес и будет. Не ахти сколько, но однако... Второе — ЦРК. Пора этой нашей бюрократии как следует наступить на хвост. Наймешь рабочего, обещаешь завтра карточку, и говоришь ЦРК: дай хлеба, завтра вырежешь. Ни за что! Придет с Кондалепа подвода за шестьдесят верст, надо конюха накормить. Так уполномоченный скорее лопнет, а не даст. Что, революция по- страдает от того, что он лишний обед рабочему отпустит?