Сибирские огни, 1931, № 5

на-всего в 17 человек: десятник, три старых мастера, тринадцать учеников .. Сроки были такие же жесткие, а масштаб работы даже больший. Артель об'явила себя ударной бригадой. Сами заготовляли песок и камень, сами ПОДВОЗИЛИ . Сами вымораживали лед, начиная котлован. Л сразу же, не отдохнув, взя- лись за каменную кладку. Бригада работала 18 часов в сутки. Бременами — 24. Ночью освещались допо- топными фонарями. Вонь, копоть, темнота. Бпотьмах, широко размахнувшись киркой, курсант нечаянно хватил десятника; одному из ударников сорвавшийся трехтонный валун придавил ногу. Но работа не остановилась ни - на час. Бригада мобилизовала все ресурсы. Старый паровик, неизвестного происхожде- ния и стажа, использовали на 300 процентов. Он откачивал воду, обогревал тепляк, сушил песок. Машина задыхалась, хрипела, всем корпусом пошатывалась на старых, поломанных станинах, но честно служила революции. О момента закладки прошло только 13 дней, а устой уперся уже каменной, креп- ко облицованной головой в потолок тепляка. Стоило посмотреть на эту бригаду, на четверых стариков и тринадцать безусых пареньков, когда они с веселым гомоном широкими мазками вливали цемент в послед- нюю, верхнюю грядку. Десятник, словно под гармошку, утаптывал камень и поминутно рекомендовал: —• Видал ребят? А? Другому старому мастеру пить дадут. — Да, ребята подобрались хорошие... Так ли это? Одним случайным подбором людей нельзя об'яснить кричащую раз- ницу между двумя тепляками. Прэфработники и бараки О чем говорят в бараках и землянках новостройки после работы, сонными т я г у - чими зимними вечерами? Прежде всего и больше всего о весне, о посеве, о семенах.. Укладываясь спать, иногда рассказывают сказки. Частенько пережевывают уже пере- жеванный вопрос о продовольственных карточках. И почти не говорят о производстве, о «сегодня» и «завтра» новостройки. Бели и говорят, то только старые рабочие. Но- вые же до оих пор почти не втянуты в будни своего строительства. Они — одно, ж е - лезная дорога — другое. , Но к то виноват в этом? Неужели между Кузнецком и Муядьгбашем некому рас- сказать вместо старых заплатанных временем сказок прекрасную повесть о социали- стической переделке старой каторжной Сибири? Попробуем пройти по баракам! О чем только нас не спросят? Обо всем спро- сят, — начиная с расценок и кончая отжившим в городе вопросом, — «почему ком- мунисты против религии иду т?» . ' Вот вам разговор у магазина ЦРК. Участников — двое, молодой и старый рабо- чий. Это по стажу; по возрасту будет к а к раз наоборот: старый будет довольно моло- дым, а молодой — достаточно старым. Старый по возрасту допытывается — почему заработная плата отстает от базарных цен? Молодой начинает раз ' яснять: — Сколько ты вырабатываешь? — Когда как . . . два, два с полтиной. — А сколько за обед платишь? — Ну , тридцать копеек. — Дорого по-твоему? — А на базаре в Кузедееве мясо т ри рубли. .. — Так если тебе прибавить, оно еще дороже будет. Узнает мясник, что тебе прибавка вышла и накинет. Тебе еще прибавят, он еще накинет. И дойдет к ак в 2 1 году: ты получаешь триста тысяч, а коврига хлеба — миллион. Даже такой элементарной беседы с новыми рабочими, очевидно, до сих пор не велось. У самого в'еэда в Аил, в какой-нибудь сотне шагов от рабочкома приткнулась