Сибирские огни, 1931, № 5

дистанции, расположенной сейчас же за нелепым двухэтажным вокзалом-общежитием, начинаются приемные часы. Прямо с поезда приходят нагруженные мешками, сундучками, инструментальны- ми ящиками рабочие. Их надо отправить дальше — в Аил, в Кузедеево, в Абрамовку. Приходят жены рабочих, — едут к мужьям, толсе куда-нибудь на вторую, на третью дистанцию. Приходят командированные на линию и командированные с линии, воз- вращающиеся обратно. — Дайте подводу! — Сейчас лошадей нет. Придется подождать до утра. — Ну, тогда покажите — где ночевать. — Идите к хозяйственному десятнику. /На квартире хоздесятника Горяшина та-же толчея. Люди приходят, уходят, топ- чутся у порога. И свои — с конного двора, и приезжие. Жена десятника, бывшая ра- ботница, кандидат партии, дежурит с тряпкой и каждые полчаса подтирает пол. — Десятник, где бы тут переночевать до утра? Горяшин только охает, окидывая помутневшим взглядом очередного посетителя. — Ну , куда я вас девать буду? Иди в барак напротив конторы! — Да там полно у ж ! — Ну , иди в любой, в который пустят! — А в который в се-ж таки? — Почем я знаю! Нет у нас квартир. Безусловно ни одной нет... В конце концов два-три человека остаются ночевать у того же десятника. iA по баракам начинается густая перебранка. Там, действительно, тесно до самых предельных санитарных норм. Впихнуть еще пять-шесть человек — дело нелегкое и неблагодарное. IK тому же примешиваются соображения, так сказать, уголовного по- рядка: — Прошлой ночью пустили одного, а на утро хватились: сапог нет! Углядишь за ним в этакой прорве. Сам видишь — народу, что в большой голове вшей... Ступай рядом. Так начинается ваше знакомство с жилищным кризисом на новостройке. Бара- ков нехватает по всему строительному участку. Слишком поздно разрешили заготов- лять лес. И вышло, что рабочие поселки, спиной <и боками упершиеся в лес, остались на зиму без леса. Мало гвоздей. На Усть-Тельбеоском пункте хвалятся бараком, в ко- тором сейчас расположена контора, заезжая квартира и рабочком, — он построен на 17 гвоздях. ч Вот почему в Кондалепе частенько конный двор работает и ночью. Помнется, помнется Горяшин, да и отправит проезжих, не глядя на предутренние часы, даль- ше — на вторую дистанцию, в Нижний Колтан. Благо, дорога ровная, неухабистая — по Кондоме. Местами по готовой насыпи, — она дошла до самого Колтана и здесь ос- тановилась, приткнувшись к наплыву — ползущему косогору, одному из тяжелейших препятствий, которые приходится одолевать новостройке. Препятствий между Кузнецком и Мундыбашем вообще вполне достаточно: Участок раскинулся на 110 километров. И что ни километр, то сложная техническая задача. Или наплыв, который нужно обойти, чтоб рельсы не оползали в воду, или гранитная скала, или столетнее стоячее болото. Почти до самого конца дорога тянется долиной Кондомы. Огороной пройти негде,— «горы зело высокие каменные и леса на них зело темные всякие». По всей реке разбросаны тепляки. Они прижимаются к обрывам, прячутся в к у - стах, торчком выпирают на гладком льду. Люди новостройки торопятся до весеннего разлива закончить -искусственные сооружения. А сооружений по линии — 155. Приходится строить мосты, выкладывать каменные трубы, укреплять поймы. Недаром здесь каждый километр пу ти оценивается в 282 . 000 рублей. Деньги нема- ленькие. 2 руб. 82 коп. сантиметр! Да и не может быть иначе, если на участке одних только скальных работ — 600 . 000 кубометров. Сносить гранитные глыбы вручную — швыгодно, приходится забрасывать компрессоры. Забрасывать же их можно только