Сибирские огни, 1931, № 5

Пыль тяжелеет от медной руды. Змеевиковый азбест — в сланцах талька. Цветным откровеньем глядит из воды Речная катунская галька. Не слово, — Глаза наточи, как ножи, Чтоб каждая галька давала В награду разведчикам желтый жир Золотого металла. Если в рыжих пятнах склон, Значит земли проступает кровь. Тогда ты достань штанговое стекло И каменный череп вскрой... Говорили, курили, спорили В незнакомой стране Ойрат. А в памяти острыми шпорами Как лозунг Вставал Ленинград, Свинцом освистанная юность... Но сердце занозой не ныло, Когда в бесконечную лунность Смерти смеялось рыло. Когда пулеметной трелью, Порохом взрытых недель, Провалами улиц и прелью Обесцвеченных голодом тел, — На переломе Баррикад Революционный Вставал Ленинград. ...А ночь уходила с горбоватой земли. Палатка плыла с рассветом. На карту разведчики путь нанесли Тонко отточенной метой. • Как стройные сосны, Поют провода. С Улалой, С Улалой, Говорят города. «Чтоб в грузах Могли Грузовики прошагать С пятилетками буйными в такт, — От Бийска к Монголии на Кош-Агач Проложить, Проложить, Тракт». Слово летит, Поет как струна... Приказ городов принимает страна. Утро проносит туманы плит, — День, как булыжник, в работу влит. Вечер наносит туманы плит, —