Сибирские огни, 1931, № 5

— Кто бы это мог быть? — подумал я, удивленно взглянув на хозяина. (Вошел в комнату. На печке сидела наша пленница. Некоторое время я стоял не- подвижно, чувствуя неожиданное и приятное волнение. Увидев меня, она растерялась. Я подошел ближе и приподнялся на голбец. Она смущенно заговорила: — Плотников просил мою хозяйку сходить в полковой суд и сказать, что вы меня изнасиловали. Я приехала, чтобы предупредить вас. Пожалуйста будьте с ним осторожнее. Интересно, почему у вас произошел скандал? — Я не хотел, чтобы Плотников воспользовался вашим беспомощным поло- жением. — — Нет, не то. Меня интересует, почему вы так отчаянно меня защищали? Как землячку, или... — Чувство ревности, хотите, сказать? — перебил я. Она стыдливо опустила глаза и улыбнулась. — Да, — ответил я, — трудно сказать, какое чувство брало верх. На лице ее выразилось крайнее волнение. — Я с вами поеду в Барнаул? — тихо спросила она. — И в бой пойдете? — Да... и в бой, — глухо повторила она и схватила меня за ру ки; — пожа- луйста... я поеду хоть в обозе. С трудом я уговорил ее вернуться в Алейск, с условием, что она приедет, когда мы возьмем Барнаул. • • Перед светом наш полк выступил на Барнаул. Было темно и холодно. Визгливо скрипели полозья кошевок, — обоз двигался медленно. Партизаны то и дело соскаки- вали с подвод и барахтались в пушистом снегу, стараясь согреться. 42 Конная разведка донесла нам, что противник занял деревню Ересную. Стали слышны отрывистые винтовочные выстрелы, завизжала шрапнель. Полк развернулся в боевой порядок и повел наступление. Неожиданно мой конь Мишка на полном скаку повалился на землю. Цепь оста- новилась, кто-то крикнул: — Цыкунова убили! Я с трудом вытащил ногу, прижатую лошадью. Лошадь оказалась совершенно невредимой. Очевидно, бывший хозяин (белый офицер) приучил ее валиться на зем- лю при сильном обстреле. Заведывающий полковым лазаретом Владимир Трофимович Хорунжий, — уже подскакал ко мне в своей санитарной кошевке. Этот «врач» служил раньше приказчи- ком в Коробейниковском кооперативе. Он умел читать по-латыни, разбирался в меди- каментах и в кратчайший срок вылечил не один десяток тяжело раненых партизан. • • Между тем, пулеметный огонь усилился. Мы спасались в небольших ложках, — KnvroM была голая и ровная степь. Я передал по цепи: — По одной ленте и по одной обойме — огонь! Заработали двенадцать пулеметов и шесть тысяч винтовок. Противник растерял- ся, затих, стал отступать от Ёресной в глубь бора. Партизаны расстреливали патро- ны, — несмотря на мое приказание прекратить огонь. Пешая разведка заняла дуб- раву. Конная команда атаковала заставы противника и в рукопашном бою взяла нленных. Минут через двадцать пехота заняла дачные усадьбы. Конь мой отказался прыгать. Тогда один из партизан начал прикладом выбивать доски. От первого же