Сибирские огни, 1931, № 5

40 Военком четвертого батальона, товарищ Масалов, рассказал мне, что комиссар Плотников вел перед наступлением разлагательскую работу среди партизан. Я был уверен, что Плотников — предатель. Да и кто мог доверять бывшему члену Земской Управы? Каждому партизану была хорошо известна статья Плотникова в белой газе- те, где он предлагал бороться с партизанами самыми жестокими мерами. От злобы, поднявшейся во мне против Плотникова, я не находил себе места. Сна- чала я решил было шлепнуть Плотникова. Масалов отговорил меня от этого поступка. Мне оставалось постепенно и скрыто разоблачать Плотникова, — иного выхода не было. Я переговорил с военкомом 1 батальона Бирюковым, Закожурниковым, Горо- довым и Будановым. • • После большого перехода полк, пригревшись, замертво спал. Село словно вымер- ло. Под ногами звонко скрипел снег, — был сорокаградусный мороз. В штабе горел огонь. Дежурный лениво курил цыгарку. Я взглянул на часы: было без двадцати ми- нут четыре. — Поднимайте ребят! — приказал я дежурному, и пошел на квартиру будить своих ординарцев. С рассветом повели наступление на станцию Алейск. Двигались медленно. Добра- лись до последнего ложка, где был когда-то первый Ирюпинский бой. Вышли на ровное место, — стали видны станционные постройки. Противник молчал. Наконец, мы приблизились на ружейный выстрел. Враг не издавал ни звука. Нервы напряглись до последней степени. Цепь остановилась, неко- торые партизаны стали окапываться. Мы заметили всадников. Первый эскадрон поскакал к ним навстречу. Всадники выбросили красный флаг. Они сообщили нам, что их офицеры арестованы и солдаты с нетерпением ждут нашего прихода. Мы предложили им составить ружья в козлы, отойти на сто шагов в сторону и выстроиться, — что они немедленно выполнили. Сообщение подтвердилось: Алейск — наш. Мы взяли богатые трофеи: около 40 вагонов английского обмундирования, два броневика — «Сокол» и «Степняк», — не- сколько тысяч винтовок и шестьдесят пулеметов. Первый Алтайский советский полк получил двенадцать пулеметов, шестьдесят тысяч винтовок и одну п ушк у. Всем пар- тизанам выдали по комплекту зимнего и летнего обмундирования. • • На другой день состоялся суд над арестованными офицерами. В состав суда во- шли: председатель полкового совета Чернышев, комполка Кожин, военком Плотников, комполка Небарак и я. В небольшой станционной комнате тускло мерцала лампадка. Мы рассматривали коллективное заявление солдат на своих офицеров. В заявлении мелькало: «Зарубили семью... посадили на кол ребенка... спалили имущество...». Арестованных вызывали по одному. На допросе упорно не сознавались. — За линию, — заключил суд. — Следующий! — приказал председатель. Высокий офицер устало обвел нас глазами. Попросил слова. — Я мобилизован из Казанского университета... — цепляясь за подстриженную бородку, заговорил он: — Произведен в офицеры безо всякого военного образования. Убеждения у меня революционные. Доказательством может служить мой дневник. Я прошу вас прочесть его... — Прочитаем! Отправить в облком, — ответил суд. Следующий был молодой офицер.