Сибирские огни, 1931, № 5

Помолчав, Мамонтов взглянул на меня и добавил. — В Ребрихе, или в Подстепном примут бой с противником отряды Милослав- ского и Плотникова. Я горячо запротестовал: — Давно надо было распустить эти отряды. Кроме грабежа и мародерства они ничем не занимаются. — Да, я знаю, •— кивнул головой Мамонтов: — Но сейчас у нас нет иного выхода. • • Первый батальон отправился по направлению в Солоновку. На другой день мы разбили отряд казаков. Оставшиеся в живых казаки скрылись в бору около Эстон- ского поселка. Мы взяли у эстонцев духовой оркестр и отправились в Петухово. По дороге я трижды получал пакеты от Захарова, требовавшего нашего возвращения в полк, по той причине, что партизаны отказываются без нашего батальона итти в на- ступление на ст. Алейск. Но я решил выполнить боевую задачу, полученную мною ранее. Вскоре я получил донесение, что противник отступает на село Шаравино и при- каз от Мамонтова перебросить свой батальон в Солоновку. В Солоновке от начальника главного штаба Чеканова я получил распоряжение выступить на Волчиху для под- держки отряда Жарикова. Между тем моя разведка донесла, что противник занял Новичиху и должен на- и у п а ть и л и и а Боровское, где находился первый Алейский полк, или на Мельникове. Я не подчинился распоряжению Чеканова и повел батальон на Мельниково. Мы пробыли там до вечера. Противник хитрил: он начал перебрасывать силы к селу Ко- робейникову. Я быстро свернул батальон и через село Крестьянское занял Коро- бейниково. Противник переменил направление, овладел Мельниковским перешейком и дви- нулся на Малышев лог. Я донес об этом Захарову и перебросил батальон обратно в Крестьянское. К нам присоединился Тибекин с тремя батальонами и мы повели наступление на Малы- шевский Лог. Мой батальон шел в авангарде. Я был расстроен неудачей и молча скакал впе- реди разведки. Бок о бок со мной ехал Баженко, тоже угрюмо молчавший. Ночь была очень теплая и тихая. Луна бросала на дорогу слабый, дрожащий свет. Стога сена, копны, скирды соломы, кустарник, — все это становилось похожим то на развернутую цепь солдат, то на г устую колонну. . . .Мы ехали уже больше трех часов. Меня охватил непонятный трепет: зубы начали пощелкивать, сердце сжималось, будто мне нехватало воздуха. Я пригнулся в шее лошади п начал всматриваться в темноту. Противника не слышно. — Фу, чорт! Да скоро ли поскотина? — глухо вс крикнул Баженко. В этот момент послышался оглушительный, — как мне показалось, — окрик: — Стой! Пропуск! Мы остановились: — Свои, чего орешь? — ответил я. Раздался выстрел. Мы явственно услышали полет пули. Моя лошадь метнулась в сторону, я спрыгнул, выхватил наган и выстрелил. Часовой скрылся. Подскакала разведка, а вслед за нею и батальон. — В цепь, — скомандовал я. Партизаны рассыпались в стороны, перепрыгнули поскотину и бросились вперед. Ко мне подбежал четырнадцатилетний Шу р и к, делопроизводитель нашей ба- тальонной канцелярии. У него задорно сияли глаза: