Сибирские огни, 1931, № 5

Митя повиновался, к ак автомат. Голос деда точно сверху падал, ствол берданки качался снизу вверх. — Не дам стрелить, пока не уймешь сердце. Опусти ружье. Ну, а теперь целься в мою шляпу. Наум Сысоич повесил шляпу на сучек ведра. Спокойный голос дедки, простая и обычная цель, шляпа, успокоили Митю. Сердце забилось ровнее. Мушка уже уверенно ложилась в середину белой войлочной тульи. — Эдак же и в белку... — снова услышал спокойный голос. — Вершинка раздвоившись, а от вилашки сук, тут надо бы быть ей. Суда и смотри, а я хлопну. Наум Сысоич звонко хлопнул в ладоши. Митя и Амоска, стоявший рядом, однов- ременно увидели, как шевельнулась, между развилок, ветка. Митя повел стволом, поймал на мушку вздрагивающую веточку. Вровень с веткой торчали необычайные кисточки. — Голова... — пронеслось в мозгу молодого охотника. И он точно оцепенел, впившись в прорезь на стволе, и в вздрагивающие кисточ- к и на ушах. Выстрела он не слышал. Видел только сорвавшийся с вершины ведра пепельно-серый пушистый ком па- дающего зверька. Белка падала, к ак показалось ему, необычайно долго... Митя подбе- жал под дерево и на лету поймал мягкое горячее тельце первой, убитой им белки. Тузик рванул опояску и уронил Амоску. Подскочив к Мите щенок подпрыгнул. Митя боязливо поднял ру ку и крепко стиснул белку. Щенок залился злобным, непрерывающимся лаем, на убитую, поднятую Митей над головой белку. — Большой толк будет из собаченки, — сказал Наум Сысоич. Амоска забыл о неудаче, об острой зависти Мити и восторженно смотрел на своего лохматого любимца...