Сибирские огни, 1931, № 5

— Соболь! — Иглой воткнулось в мозг. Дрожащими руками стал вьщеливагь, но иоги подгибались в коленях, и на мушке качался взад и вперед весь кедр. Митя силился сдержать прыгающее ружье, но оно «ходило» еще больше. Он взглянул на Амоску. Тот тоже целился, и как показалось Мите, в то же самое место, куда целился и он. Митя нажал на спуск. Тайга ахнула и раскололась на двое... Посыпавшиеся на землю сучки и ветки, тень метнувшегося пушисто-хвостого зверька, совсем с другой стороны кедра, загре- мевший и все удалявшийся лай собаки, до такой степени ошеломили Митю, что о? потерял способность двигаться и говорить. Амоска что-то крикнул ему в лицо и побг- жал. Ствол Амоскиной винтовки курился тонкой струйкой. — Значит и он промахнулся... Промах Амоски смягчил остроту и горечь от собственной неудачи. Митя бросился следом на новый лай Пестри и подвизгивание Тузика. На полянку вышел улыбающийся Наум Сысоич, посмотрел на убегающего Митю и тихо пошел следом. — Оба ишшо, кд,к Тузики. .. Визжать готовы, а дохмату никакого. Дважды раскатисто прогремели выстрелы и дважды с лаем уносились в глубь тайги собаки. Первым дед Наум встретил возвращающегося с вываленным языком Тузика. Тузив подошел к ногам деда и повалился. С розового язычка капельками сбегала вода. Щенок прерывисто дышал и время от времени взглядывал на старого охотника опьяневшими от азарта и усталости глазами. Вслед за Тузиком вышел бледный, без шапки, со слипшимися на лбу волосами, Амоска. — Тут йде-то, окаянная свалилась... — Он пристально всматривался в траву и избегал смотреть в глаза деду. Наум Сысоич подал подобранную им шапку Амосве и спокойно спросил: — Ушла, видать? Амоска вытянул вперед винтовку, и не ответивши на вопрос деда, заругался. — Да не испренокать ли закатай ее, да и винтовочку эту. Ну скажи, такой ли тугой спуск, такой тугой. .. Давишь, — давишь... К разговаривавшим подошел Митя. — Понимаешь, выцелил... чак. .. осечка! — Начал было, волнуясь, рассказы- ват запыхавшийся Митя, но взлай Пестри остановил его. Дед Наум взял за плечи того и другого и нагнувшись, ободряюще свзал: — Вот мы ее сейчас. Только чур за мной следом. Стрелять будете поочередно. Закладывай патрон, Митьша. Митя снова почувствовал озноб и дрожание в коленках. — Не высовывайся! — из-за спины погрозил Амоске дед Наум, сделав полукруг, стал подходить из под ветра — на лап Пестри. Митя и Амоска шли следом. Амоска держал взятого на сворку Тузпка. Пестря уставился на вершину ведра и время от времени взлаивал. Чувствуя приближение охотников, он усилил голос до злобы с подвизгом. Сильное тело собаки, дернувшись во время лая, — мгновенно замирало. Только настороженные уши вздра- гивали на самих кончиках. Пестря не видел затаившейся за суком белки, но отчетливо слышал легкие скреб- ки когтей. Дед Наум понял, что собава чует, но не видит и лает на «коготок». — Крепко запала... без стука не разглядеть... Обозленный Пестря начал бросаться на дерево, грызть и царапать когтями вору. Пугает. .. заставляет шевельнуться... — шепнул Мите дед Наум. — Становись здесь. Ружье возьми на плечо.