Сибирские огни, 1931, № 5

уродился тошшой и редкой, видать, что завязь ушибло морозом. Кедровки мало и зоб у кедровки пустой. Кулемы на колонков рубить будем по увалам. Капканчики на гор- нгсталя по речкам. В плашку на белку гриб сухой на приманку. Соболя по чернотрапу с собаками попробуем, а оследится — капканы разбросить доведется. Так-то, молодцы удалы... • • В кедровниках разделились. Зотик и Терька, захватив Бойку, пошли по левой стороне увала. Вавилка пошел один. Наум Сысоич, Митя и Амоска, с Макеевским Пестрей и Тузиком отправились в правую сторону «покати». Митя спустил со сверки Пестрю. Амоска — Тузика. Крупный и мускулистый с большими черными глазами, остроухий кобель, истомно взвизгнул и исчез в кедров- нике. Карнаухий, клочкастый и нескладный Тузик бросился следом. — Залает, подходи с подветру и с опаской... — шепнул в самое ухо, дед Наум. Старенькое, связанное ремешками из сыромятной кожи ложе его ружья, — бы- ло некрашено. Граненый ствол винтовки, с большим утолщением на конце курнос. Амоска снял с плеча мокеевскую винтовку и настороженно понес ее, крепко обхватив обеими руками. На побледневшем от волнения лице его, заметно проступили веснушки. В новенькую берданку 32 калибра трясущимися пальцами Митя вложил свер- кающий медью тонкий, как папироса — патроп, заряженный «беличьей дробью». Подражая Амоске, Митя взял на изготовку берданку, и шагал ступая на носки. Дед Наум, не останавливаясь, зарядил винтовку и снова перекинул ее через плечо. Суровая строгость лица сменилась спокойной уверенностью. Неожиданно сорвавшийся над самой головой, с режущим криком пестрый, с бе- лыми надкрыльями дятел, перепугал и Митю и Амоску. Молодые охотники молча проводили глазами ныряющего в воздухе, точно нике- лированный челнок, дятла. Короткий и злобный взлай Пестри толчком кинул кровь к голове. Жаром обдад лицо. Митя и Амоска, обгоняя один другого, кинулись «на голос». Наум Сысоич тихонько пошел следом. — Пообожгутся на первых бельченках, вперед умней будут. По злобному лаю Пестри и подвизгиванию щенка, Наум Сысоич знал, что собаки нашли белку. Лай Пестри смолк. — Подошли... Целятся, — определил он. Митя и Амоска не видели Тайги, не замечали цепляющихся за лицо и руки колючих игл. Лай собак, точно ударами молотка отдавался в мозгу, в сердце — неот- разимо влек к себе. В горле пересохло. В глазах мелькали коричневатые стволы кедров. Ру ки судор- жно сжимали ружья. — Кто вперед? Высокий, ничем не отличающийся от других — кедр, под которым перебегали собаки, показался Мите, и Амоске единственным и незабываемым на всю жизнь. Дерево точно ожило, затаив тайну в своей темно-зеленой кроне. Амоска твердо был убежден, что он первый увидит и первый выстрелит по затаив- шемуся зверю. —• Не соболь-ли? — оглушительно кричало в самые уши Амоски. Митя перебегал глазами с сучка на сучек, приставив берданку к плечу. За одним из них ему показалось что-то. Сиб. огни. 2 л.