Сибирские огни, 1931, № 4

26 В ночь на наши позиции явилась группа перебежчиков во главе со старшим унтер-офицером карательного отряда. Унтер-офицер рассказал следующее:' — Я повел агитацию в своем взводе еще на станции Рубцовка. Когда мы рас- положились биваком около Ново-Егорьевки, на нашу сторону перешло еще несколько взводов. Мы так обрадовались успеху, что решили действовать немедленно. Назначи- ли троих бросать бомбы в офицерские палатки, где офицеры кутили с милосердными сестрами. Бросили „шесть бомб. II из нпх взорвалась только одна, да и та не причи- нила особого вреда. Мы растерялись, бросились кто куда. Офицеры воспользовались этим моментом, овладели учебной и пулеметной командой и открыли по нас артил- лерийский огонь. Мы добежали до Ново-Егорьевки, узнали, что партизанский отряд находится недалеко, и вот пришли к вам. Я оставил одного перебежчика при полевод карауле, остальных отправил в штаб. Сам же сел на лошадь и поскакал к Мамонтову. Часовой, стоявший у штаба, сообщил мне, что Мамонтов спит в своем экипаже. Я разбудил его и возбужденно рассказал о восстании в белогвардейском отряде. Мамонтов слез с экипажа, неторопливо надел сапоги и френч, вытащил папиросы и протянул мне коробку. Его спокойствие начинало меня раздражать. Мамонтов заме- тил это, быстро взглянул на меня и сказал: — Делай посадку партизан на подводы. Я сейчас вышлю кавалерию вперед. Твой батальон будет двигаться в авангарде. И ни слова о восстании у белогвардей- цев, слышишь? Они теперь укрепятся в Рубцовке, выбить их надо умело. Можешь итти. Через два часа мы, «детые теплым ночным ветром, мчались к селу Ново-Егорь- евке. Кругом шумели молодые сосны. Партизаны нервно оглядывались на всякий шорох и стискивали винтовки. За Ново-Егорьевкой, проводившей нас пением петухов и оглушительным лаем со=> бак, к нашей разведке стали подтягиваться группы белогвардейских повстанцев. • • Мы остановились на высоком хребте, откуда я ясно различи станционную водо- качку и дымивший паровоз. Получив приказание наступать на вокзал, я рассыпал батальон в цепь. Некото- рое время мы шли по жнивам и кошенинам, прячась за кучи сжатого х^еба. Когда за- няли Рубцовское подножье, послышались отрывистые выстрелы и загудели первые сна- ряды. Восходящее солнце играло на новеньких винтовках партизан. Батальон двинулся быстрее. Перебегали отделениями. Голубоватые дымки вы- стрелов вспыхивали впереди нас все чаще. — Французскими сайками угощают! — кричали партизаны вслед пролетевше- му снаряду. Над головами рвалась картечь. — Ого, брат, английскими орехами потчуют! — острили шутники. В этот момент впереди нас с воем воткнулся в землю невзорвавшийся снаряд. Несколько партизан сбило с ног и заляпало землей их лица. Они поднялись, ругаясь и выплевывая землю. — Ну как, вкусный японский кулич? — захохотали в цепи. — Ничего, — отмахнулись пострадавшие, — посмотрим, как они будут гло- тать нежеваными вот эти сосиски! — смеялись они, показывая на свои пики. На левом фланге закричали «ура». Мы бросились вперед и под оглушительным обстрелом, в дыму, подобрались к выемке. Правый фланг, которому было поручено разобрать линию, выскочил на насыпь. Противник это заметил и двинул состав по направлению к Семипалатинску. Мы в этот момент заняли станцию Рубцовку.