Сибирские огни, 1931, № 4

о,л знал, что жена забросает крикливыми упреками, а девочка, играющая сейчас «в палоходы», расплачется. На губах Арефия плеснулась злая улыбка, когда он сказал: — Люди граммофон покупают, а у меня свой... и пластинку менять не надо. Он положил бумаги в сумку, которую принес еще с врангелевского фронта, и по шел из горницы. У дверей его встретила женщина. Она посмотрела ему в глаза и ще- ки ее залились румянцем. — К вашей милости... — сказала смущенно. — На работу меня определите. -— К коменданту идите. — Кивком головы показал на двор. Женщина теребила кисти полушалка, смотрела на свои пальцы и покачивалась. — Пошто долго; не приезжали? Заждались. Тот, который говорит «ну-с», тоже приехал? — Шопот ее был горячим. Лишь после этого Арефий Михайлович узнал Марфу Константиновну. — Ладно приезжай, работа найдется, —с к а з ал он. О спину его ударился сердитый окрик ?сены: — Успел снюхаться, бабник окаянный! • • В длинной комнате станичного совета всегда толпился народ. Мужики заходи- ли выкурить папироску и поболтать языками. Табачный дым здесь вился облаками, поя никогда не был белее земли. На стене висела бумажка: «Курить нельзя, а также воспрещается ругаться». Об'явление со всех сторон ощипано, рвали на папиросы. Сек- ретарь аккуратно вывешивал плакаты, но вскоре от них оставались одни лоскутки. Сидевший за столом горбун Дорофеев походил на куль с арбузами, а голова его, словно неуклюжая тыква, лежала на бумажной простыне, разостланной по столу. Он терпеливо «подбивал итог курям и гусям». Рядом за маленьким столиком сидел Сазонов. Он чертил очередной проект распо- ложения хозяйственных построек на крестьянской усадьбе. Завтра он пошлет его в редакцию, — как и десятки друпгх проектов, составленных в прошлые годы. — Ипатыч! — Возле столика остановился человек, лицо которого напоминало клип. — У меня, согласно планта никак строения не укладываются. Сазанов поднял голову и -почесал плешину, похожую на пятак: — Притащи проектик, я живо перерисую. - Вошел человек в широкополой белой шляпе й огромных роговых очках. Мужики дали дорогу к столу. Он спросил председателя. Дорофеев положил подбородок на руки, посмотрел на вошедшего и сказал, что «председателя сейчас с двадцатью собаками не найти». — Алкоголем шибко занимается он у нас. Где-нибудь под лавкой пьяный лежит. — Сазанов осторожно похлопал пальчиками по своей плешине. — Ежели чо срочное — я могу... председатель комитету". Рыжий портфель лег на стол. Очкастый расстегнул пиджак. — Я — начальник рисовой экспедиции Мркомзема. Первое дело: нам нужна квартира, второе — лошади, третье — люди, хорошо знающие местность. — Местность и я хорошо знаю. Могу сам... — Через плечо сказал горбуну: — Зафиксируй, что председателя не оказалось. Шум в сельсовете- мгновенно смолк, словно улегся ветер, колыхавший дубраву. Станичники, затаив дыхание, жадно хватали слова Алексеева. Они узнали о том, что правительство решило организовать в долине Аксу первый крупный рисовый совхоз, что экспедиция выяснит возможности орошения, что осенью начнется строительство. Они покачивали головами и обменивались тревожными взглядами: «началось». Всех беспокоил один вопрос: «Землю пашу отберут?» — и никто не решился задать его. Шелестели слова: — Знать-то, отберут. Сазанов собрал свои бумаги, свернул в трубочку. Он шел впереди Алексеева Станичники крепко запомнили последние слова начальника: — Весной посеять первые рести га риса — вот боевое задание правительства.