Сибирские огни, 1931, № 4

бого и смотреть не буду. — Не отрывая глаз от светигого лба Нусика, усердно жеваг ла еловую серу. — Какая ты прыткая сегодня. А сколько лет за закрытыми ставнями просидела? — Раньше сидела, а теперь не хочу. — Бойко ответила захмелевшая Марфа и повернулась, опустив кулаки на бедра. — Теперь все идет несупротив того, чо раньше было. Нусик подошел к ней, посасывая трубку. — Ты, красавица, что, ну-с, ешь? Марфа захохотала и закрыла вспыхнувшие щеки правой рукой. Выплюнула серу и растоптала. Среди пальцев сверкали глаза. Заглядывая в увлекающую глубину ее глаз, Нусик тихо кашлянул. — А ты чо мне подкашливаешь? — Марфа заискивающе смеялась. Шаров стоял, покачиваясь; взглядом прищуренных глаз впивался в ее лицо. — Ты зачем сюда пришла, ну-с? — На тебя посмотреть. — Марфа снова закрыла лицо рукой. — Может тебе стряпуха понадобится. Могем, ежели... Из соседнего двора летел пьяный крик: — Баба! Бабенка. Марфа встрепенулась и бросилась в глубь сада. Нусик видел как между деревь- ями мелькали ее голые ноги, как через забор переметнулась она в свой сад. — Какая храбрая... пока тот дьявол спит. — Стафей скрипнул зубами. — Ска- жу not' совести: не по человеку баба досталась, киснет взаперти. Они вышли во двор. Арефий осмотрел навесы и амбары. — Ладно. — Хлопнул хозяина по плечу. — Берем твой двор. Мужики окружили Гороха, забрасывали тревожными вопросами. Рыжеусый ста- ничник спрашивал, помешает ли его изба, когда дорогу поведут через станицу, два ста- рика беспокоились о своих пашнях — «не заберет ли дорога», безусый мужичек хо- тел узнать о работе. — Землю копать будешь? — епросил Арефий, набивая трубку. — Много вас, желающих работая.? — Да, есть желающие... Землю копать — наша работа. Рыжеусый настаивал: — Сделай милость, посмотри избу мою — помешат ли, нет ли она вам? В сумерках Горох и Адрианов выехали в город. • • * В юрте дымно. Деревянные решетки потемнели и напоминали железные. Белая кошма стала бурой. Синими струйками плывет по юрте дым. Красные языки огня ле- ниво лижут огромный казан. Пахнет свежими овчинами и баранйнрй. Шипит кумыс, вырываясь из кожаного мешка в фарфоровые чашки. В сырую и болыиетравнуто долину пришли табуны и отары, полчищами муравьев рассыпались по косогорам. И эхом раскатистым пробежала по долинам весть: — Мултей прикочевал. Пятнадцатую весну встречала сероглазая Алма. Щеки полыхали румянцем. Свет- лые волосы завивались в кодьца. На джейляу, говорили о богатой невесте, обличьем на казачку не похожей. — Большой калым Мултей запросит. — Не видала степь такой жены у казака. — И опасливо спрашивали: — А ес- ли дети пойдут от нее белоглазые? Издалека скакали к Мултею гости. Хозяин поставил для них юрту. 5'руаОасар побежал к отаре и вернулся, волоча животное за крутые рога. Ба- рана повернули головой на -запад и гости ощупали жиром заплывшие бока. — Джяксы! — сказали они, глотая слюну и прищелкивая языками.