Сибирские огни, 1931, № 4

— Адмирал выискался. Мальчик я ему. Пр-р-редлагадо. Он предлагает. — Не надо сердиться, Александр Тимофеевич. — Да что, сердиться! Суется. Приказывает. А чего понимает? —• Понимает, Александр Тимофеевич. Рекстин пропустил момент. Он долго выжидал, любопытствуя, что послужит воспламеняющей искрой. И оя услышал сбоку страшное, — — Кха! Га! Ха! Он обернулся и предстал перед бурей. Она двигалась на него раз'яшнная, с быстротой тысячи метров в секунду. Глаза капитанши смотрели на него с нечеловеческим напором. Он подался назад, откинувшись на спинку дивана. Прошла минута, прежде чем из яростно сузившегося горла вырвались первые членораздельные звуки: — Он пощщает! Все понимают! Адмиралы! Мы дураки! Мы не умеем! Нас надо выбросить на улицу! Двадцать пять лет! Не понимаем! Кха! Га! Ха! Он учит! Все , учат! Приказывают!.. Рекстин в ужасе вспомнил, что он не знает имени и отчества капитанши. Скат зать «товарищ»? Может быть — «гражданка»? — Мадам!.. •— Мадам!..* — Мой папа! — она всхлипнула. — Кха! Хозяин! Санечка у него! Ходил! В командирах! Кха! И чтобы! Когда! Ну, словом! Не то что! Приказать! Кха! Га! Бо- сяк! Пропойца! Саня, на берег его! За пьянство! Он — адмирал! Приказываю! — Мадам! Слезы, — первые крупные капли дождя из буревых туч, — упали на клеенку стола. Рекстин бежал на палубу. 7 _ Утро выдалось яркое, теплое, но к 9 часам потянуло свежим от норд-оста Небо потускнело. Ковш дымился в пару. Пар разводил колесный «Орел», выходивший из ре- монта. Продували котлы и в ремонтный лязг ворвался рассерженный рев выпускных клапанов. Начало! - накрапывать. С семи часов ямальцы рыскали по территории мастерских. Цинк и блоки для трех- шкивных талей были уже на палубе. Для балки требовалась повозка. К десяти часам боцман обнаружил на складе корабельного старья заветные патентованные Валль по 10 и 15 тонн. Громадный боцман плясал, как девушка. Тали! Только смазать! Но взять их еще нельзя было 1 . Требовалось разрешение начальника порта. Начальник дал записку на повозку, но от блоков отмахнулся. Блоки в ведении караванного командира. Караван- ного командира искали по разбросанной территории всем взводом. Их накрыл ливень. Они вымокли, как никогда. Настигли караванного, когда ветерок перешел в шквал и они, разбухшие, ворвались в пожарную будку. Здесь! Караванный тоже вымок и хи- мический карандаш расплывался на мокром листке блокнота. Кладовщик выдал талн, но немедленно вытолкал под дождь и ветер. В складе посторонним нельзя! Громоздкие тали весили пять центнеров. Кишки цепей и цепочек выползали ото- всюду и их никак не удавалось забрать разом. Привели шлюпку. Тащили по песку. Задыхались от тяжести и жестокого напора ветра. Погрузили. Шлюпка села глубоко,— всего полфута от воды. Люди остались с повозкой. Рекстин с одним матросом поведи шлюпку, осторожно, как трусы, впервые ставшие на воду. Рекстин ежеминутно про- сил гребца «не наваливаться». Опрокинем, — беда! Позор! Тали потопим! Когда подошли к «Ямалу», люди принимали уже балку с берега. Тянули балку пеньковым кончиком. Заело. Конец балки застрял под привальным брусом. Матрос Вяг-