Сибирские огни, 1931, № 2 - 3

1929 года; сейчас в ней около 120 человек рабочих обоего пола. В прошлом году ком- мунары засеяли 150 га зерновых культур и мечтали засеять в новом году 200 га тех же культур, а засеяли около 1.000. 150 и 1.000 — вот показательные цифры роста коммуны. В коммуне есть детские ясли на 35 детей. Ясли занимают три комнаты в бывшем доме исправника. В спальне симметрично поставлены детские кроватки и маленькие топчаны, накрытые свежими, как снег, простынями. Чисто одетые, розоволицые дети играют на полу в соседней комнате, под наблюдением няньки. Я был в яслях утром. В маленькой кухонке варилась манная каша, в эмальиррванных чугунках кипели бульон и молоко. В детской комнате капризно и нетерпеливо заплакал ребенок. — Ишь, бедняжки, завтракать уже просят, — широко улыбаясь проговорила заведующая яслями Вера Сызганова, Но когда заплакал второй ребенок, девушка пере- стала улыбаться и на серьезное ее лицо легла тень озабоченности. — Скорей надо, есть просят, — шептала Сызганова, быстро помешивая кашу. В заново отремонтированном каменном помещении, бывшем ранее под баней, рабо- тает коммунальная хлебопекарня. В пекарне вкусно пахнет свежим хлебом. — Сколько выпекаем? — повторила мой вопрос одна пекарша. — В день эдак пуда четыре хлеба утром,, да три вечером. , С раскрасневшимся от жара лицом, с засученными по плечо рукавами, женщина ловко мяла белое тесто. В широкой печи металось и потрескивало косматое пламя. — Мука хорошая... до десяти фунтов припеку дает, — деловито сказала вторая женщина, мешавшая квашню для вечерней выпечки. Когда я пытался расплатиться за квартиру и стол, завхоз спокойно, но строго ответил: — Не у кулаков были... В четвертом часу дня мы выехали со двора коммуны. — Молодцы, черти. — угрюмо сказал Ефимов, когда мы ехали по тракту. Он забыл закурить трубку, как это обычно делал раньше, и молча глядел на дорогу. • • До Хогот дорога взбегает на увалы, холмы, спускается в зеленые низины. По Якутскому тракту бегут грузовые автомобили, идут длинные вереницы подвод с товара- ми на Качуг, Кпренск, Якутск. Везут сельхозмашины, посуду, обувь, спички... После Хогот дорога на Ольхон свертывает в глухую тайгу предбайкалья. Первое попутное селение в тайге — охотничья деревенька Баганта. В деревеньке живут около десяти семей. Мы остановились в просторном доме голубоглазого охотника, похожего на австрийца. В большом неряшливом доме было всего две табуретки, скамья п плохонь- кий стол- От монотонного жужжанпя мух в доме стоял легкий гул. На полу валялась увядшая трава, в углу лежали три шкуры медведей, с желтобурым мехом. — Вот, оставил мех себе, — сказал охотник. — В кооперативе мало дают. Разве шкура медведя двенадцать с полтиной стоит? В густой тайге водятся медведи, волки, маралы, лоси, кабарги, белки, россомахи. Охотники больше быот медведей и шкуры их продают в кооперативе по 12Мг рублей. О недовольстве этой ценой и заговорил хозяин. В промысле голубоглазому охотнику помогают две собаки. Обе походят на лаек, но выше их ростом п злее. Третью собаку охотник недавно продал буряту за две овцы. Охотничий промысел в тайге не организован. Кооперация слабо заготовляет пуш- нину. По словам хозяина дома иногда через деревню проезжают частные скупщики и осторожно, платя цены более высокие, чем кооператив, скупают ПУШНИНУ. Кооператив- ная лавка находится не ближе 30 клм. от Баганты. Кроме того в тайгу приезжают охотиться из далеких сел посторонние «охотники- хищники»; они тайно быот дичь и дорогие меха увозят с собой. Так незаметно расхи-