Сибирские огни, 1931, № 2 - 3

ясно оно нам?.. Да. Ну, а как мужчина?.. Друг мой, женщине нужен прежде всего ирочный мужчина... Понимаешь?.. А Татин?.. Рыхлое и упрямое тесто... А гы — старательный!? — Не так, Гулый, неправда! — хочется крикнуть Митулеву, перебить нетороп- ливую и властную речь Гулого, но звуки не рождаются, а Гулый продолжает: — Стараются и столетние старики на печи! Циничный смешок булькает на уровне плеча Митулева и быстро сменяется опять словами: — Я голосую за тебя! Люба — твоя пара. Ты не должен уступать ее Татину. Да он и не нужен ей! Поверь мне, старому... бойцу на этом фронте. Если ты пойдешь со мной в город, ты увидишь мою невесту Эду... Она также прекрасна, как и ее имя... Они подходят к корпусу школы. — Мне надо спешить, — говорит Миту.тев, рассеянно смотря в глухую и тугую ночь. —- Прелестной ночи, мой друг!.. Л хочу быть пророком: к тебе придет во сне Люба со словами любви... Попомни меня! * Он осторожно и долго жмет руку Митулеву и неожиданно произносит: — Ты не брился сегодня?.. Это нехорошо. Я, пожалуй, подарю тебе свою бритву... Тьма озаряется миражным светом и в нем удаляется быстро тающей тенью Гулый... ... Время отсчитывает ещё девять дней... А в десятый день утром Митулев идет в команду цензовиков и, найдя в ленинском уголке Гулого, говорит ему: — Я хочу сходить в город сегодня... Ты обещал дать мне бритву... Ясные омуты — глаза Гулого — словно втягивают в себя Митулева. Он не вы- держивает долгого и как будто безразличного взгляда Гулого и отвертывается. — Пойдем, друг мой, поговорим... Как у Татина дела с Любой?.. Зто — чорт, а не Гулый! Он задает всегда такие вопросы вдруг и будто не за- мечает этого сам. У него ни один мускул лица не дрогнет, ни одной фальшивой нотки в голосе не прорвется: — Как?.. Не знаю. Он не рассказывает мне, а я не спрашиваю... — Потому и не рассказывает, что... Люба не хочет терять... Митулев! Она — твоя. Она ждет, упорно ждет тебя... Они выходят на улицу. Апрельские ветра и солнце уже начали свою работу: бес- хозяйственную и бестолковую уборку снегов. — Вот что, Митулев, — шепчет, против обыкновения, Гулый. — Я решил по- дарить тебе бритву. У меня есть другая, — более дорогая память. Я решил подарить бритву тебе, как боевому другу, другу по меткому и верному глазу... Но... услуга за услугу... Согласен?.. Ток высокой частоты — мелкая дрожь рассыпается по телу Митулева и оставляет жаркие ожоги. — Услугу?.. Какую?.. — Друг мой!.. Голос Гулого звучит небывало укоризненно. В ясных глазах смятение. Еще мгно- вение — и он гордо повернется, уйдет своей спокойной и размеренной походкой. — Согласен! — вырывает Митулев из горла спасающее слово. И вот — взлетает восторженный шопот Гулого: — Ты мужественный боец!... Такими были карфагенские пехотинцы Ганнибала!.. Я не ошибся в тебе... Он смолкает. II еще раз ясные омутм втягивают Митулева в себя. — Завтра будет у вас и у нас стрельба... Пятое упражнение...